Путь Сашки. Книга шестая (СИ)

А позавчера Лешка снова затащил к себе Улилу. Впрочем, почему затащил? Разве она была против? Нет, очень даже довольна, что столь влиятельный (это она о нем) господин ее привечает. И почти первым делом служанка поделилась новостью: Адень — то родила! Видели ее в городе. Худая стала! И страшненькая. Уж две седмицы, как родила!

Лешка сразу же занялся математикой. Отнимаем девять месяцев и еще две недели от сегодняшнего числа и получаем… Он в это время еще был в Ларске, только через месяц он с графом и войском прибыл в Каркел. И забеременела эта, якобы однолюбка Адень, получается, по расчетам, еще до его свадьбы с Эрлитой.

А вчера, при новой встрече с Улилой, та сообщила, что Адень, оказывается, родила недоноска.

— А это что такое? С чем едят? — спросил у нее Лешка.

— Едят? — захихикала служанка, — Господин такой шутник. Ребенок у этой родился недоношенным. То есть семимесячным.

— Семимесячным? Ты хочешь сказать, что было не девять месяцев, а семь?

— Ну да, господин.

Лешка впал в ступор. Все сходится. Ребенок — то от него!

— А господин не знал, как роды бывают?.. — Улила продолжала щебетать, но Лешка ее уже не слушал. Очнулся он от того, что служанка сказала:

— Помрет мальчонка. Не выживет.

— Это почему же?

— Так молока нет. С утра до вечера орет надрываясь. С голоду — то.

— А… что в таких случаях делают, если молока нет?

— Кормилицу ищут.

— А Адень разве не нашла?

— Так кормилице платить надо, она только для богатых. А у этой нет денег даже на простое молоко. Мать — то у нее руку обварила, дело нехитрое у прачек — то. А кроме Адени там еще двое. Помрет — легче им станет. Прокормятся.

Остаток вечера был скомкан. Тут уж не до чего, мысли всё бегают. Лешка их отгоняет, заставляя себя обратить внимание на прелести служанки, но они возвращаются снова и снова.

Наутро Лешка проснулся в плохом настроении, болела голова, все его раздражало. А все это из — за дуры Адени. И чего она всё ему лезет в голову? Кто она ему? Жалкая простолюдинка, которую угораздило в него влюбиться. И от ребенка не избавилась, как это частенько делали служанки, чтобы не вылететь с престижной работы. Это она специально сделала. Чтобы с него деньги скачать. Не сегодня — завтра припрется и это с собой притащит, на жалость будет давить.

Жалость! Пусть не рассчитывает, у него есть законный ребенок, а не какой — то там бастард. Да и помрет тот скоро, если уже не помер. С голодухи — то, как Улила сообщила. И хорошо — все проблемы будут решены. Лешка даже повеселел, и конец дня провел в приподнятом настроении. Вечером ему удалось затащить к себе новенькую служанку, и день закончился совсем славненько. Об Адени он даже не вспоминал.

Но на следующее утро его угораздило встретить в переходах замка служанку Ласту, которую упоминала болтливая Улила. И сразу же все так некстати вспомнилось. Он уже прошел мимо, но почему — то неожиданно для себя остановился, повернулся и, глядя в спину удаляющейся девушке, вдруг сказал:

— Эй, постой!

Служанка остановилась, развернулась к нему лицом и, сделав поклон, приблизилась.

— Что угодно господину?

— Это ты видела на днях Адень?

— Да, господин, я ходила на рынок присмотреть себе башмаки и там встретила Адень.

— И как она?

— Какие — то тряпки продавала.

— Тряпки?

— Я не очень — то и рассмотрела. Что — то рваное. Хотела выручить медянку или две. Вся такая худая!

— А ребенок?

— Ребенок, господин? Я не видела. Адень сказала, что плох он, все кричит, как бы пупок не надорвал.

— А почему кричит?

— Голодный, господин. Молока у нее нет, вот и продает рванье, чтобы хоть кувшин с молоком купить.

— А где она живет?

— С матерью. Она у нее прачка, только сейчас руку обварила, стирать не может.

— Так, где она живет?

— В Осиновом тупике. А где точно, не знаю.

— А тупик этот где?

— За харчевней «Белая кобылка». Мать зовут Кратиной. Прачка Кратина. Больше я ничего не знаю.

Ну и что теперь делать? Опять забыть? Надолго ли? Ведь снова кто — нибудь напомнит или самому вспомнится. Надо бы сходить, посмотреть. Может быть, и в самом деле ребенок помер? Тогда кинуть десяток медянок этой дуре и уже окончательно забыть. Придется идти.

Харчевню пришлось искать долго, нашлась в какой — то городской дыре, где живут одни местные отбросы. Даже спросить не у кого. Нет, народ попадался, но на вид одни бомжи. Угораздило же его сюда припереться! Лешка уже несколько раз собирался повернуть обратно, но какая — то сила заставляла его искать этот злополучный Осиновый тупик. Наверное, желание решить скорее этот вопрос и со спокойной совестью вернуться в замок.

Тупик, а в нем и дом прачки Кратины обнаружились неожиданно быстро. Дом? Какая — то развалюха, как еще держащаяся и не падающая от легкого дуновения ветерка. Брезгливо морщась, Лешка вошел вовнутрь. Запахи почти такие же, как и на улице, только воздух совсем спертый. И крик младенца. Жив еще бастард — то.

Пожилая женщина с перевязанной грязной тряпкой рукой, наверное, и есть прачка Кратина. Мелькнула девочка лет двенадцати, а где же Адень?

— Что желает милорд?