Путь шута

Тогда Ардиан отчетливо осознал, что голос, который он слышал, предал его. Это не Мира говорила со мной, обреченно подумал он, Мира не стала бы мне лгать… Почему-то именно в этот момент он вспомнил ее слова, сказанные в миг расставания: «Если хочешь, приходи вечером. Я буду одна» — и понял, что они означали. Ему хотелось завыть — не звать на помощь, это было бесполезно, все равно грохот музыки заглушал любые вопли — просто завыть, как делают брошенные собаки. Спасение находилось совсем рядом, в каких-то пяти метрах, его верный «глок» с оставшимися шестью патронами в обойме ждал, когда Ардиан одумается и вернется за ним, но туша дяди Сали загораживала дверной проем кабинки, не оставляя ему другого выхода, кроме как пятиться назад, все глубже и глубже, и он пятился и пятился, пока наконец не уткнулся ногами в край унитаза. Крашеный легонько подтолкнул его жирным кулаком в грудь, Ардиан качнулся назад и сел на унитаз. Только теперь он почувствовал запах, царивший в туалетной комнате, — запах мочи, экскрементов, блевотины, страха, крови, порохового дыма… запах смерти. Дядя Сали, ухмыляясь, расстегивал штаны — его толстые волосатые пальцы возились с «молнией» в каких-то десяти сантиметрах перед лицом Ардиана. Невежество Ардиана в вопросах секса не было таким уж дремучим, чтобы намерения крашеного остались для него загадкой. Последний шанс, подумал он, это мой последний шанс…

Когда «молния» наконец уступила напору, Ардиан наклонил голову и резко рванулся вперед, пытаясь проскользнуть между ног дяди Сали. С полуспущенными штанами ловить худого и шустрого мальчишку не так-то просто — крашеный едва не упустил свою добычу, но в последний момент сграбастал Ардиана за край куртки. Ардиан не успел выпутаться из рукавов — его швырнули обратно на унитаз, потная волосатая ладонь с размаху ударила его по лицу, и глаза тут же заволокло пеленой слез. Сквозь слезы он смутно различил, как дядя Сали приспускает трусы, извлекая на свет бесформенный красно-фиолетовый огузок, и приготовился к самому худшему. Потом за спиной крашеного что-то мелькнуло, в него вцепились чьи-то руки в черных перчатках, и напрягшуюся в бесплодной попытке сопротивления тушу дяди Сали отбросило назад. Ардиан тут же кинулся в освободившийся просвет — кинулся неосознанно, не вполне понимая, что делает, подгоняемый лишь одним желанием — оказаться как можно дальше от туалетной комнаты бара «Касабланка». И угодил в железные тиски.

— Стоп, стоп, стоп, — произнес чей-то голос с сильным иностранным акцентом. — Погоди-ка, малыш, не торопись. И не дергайся так, тебе уже ничего не грозит.

Ардиан, все еще судорожно вздрагивая, проморгался и посмотрел на того, кто крепко держал его за предплечья. Перед ним сидел на корточках молодой офицер в форме миротворца Совета Наций — камуфляж «день-ночь», нагрудный шеврон с восходящим солнцем, лихо заломленный набок голубой берет. Короткие темные волосы, убегающий от брови к виску тонкий белый шрам, глаза цвета черного бархата, волевой подбородок. Взгляд офицера был цепким, но вполне доброжелательным. Ардиан глубоко вздохнул и вдруг, неожиданно для себя, заплакал.

— Ну-ну, — неожиданно мягко сказал офицер, ослабляя хватку. — Побереги воду для более торжественных случаев. Чего бы от тебя ни хотел этот тип, он свое уже получил.

Ардиан скосил глаза и увидел двоих дюжих миротворцев, вытаскивавших в коридор бесчувственную тушу дяди Сали. Еще двое стояли у кабинки с мертвым Джеронимо, щелкая голокамерами.

— Выходите, — позвал один из «голубых касок», обращаясь к центральной кабинке. — Все в порядке, здесь военная полиция Международных миротворческих сил.

За дверью кабинки послышалась какая-то возня, и слабый голос пролепетал по-английски:

— Святые небеса, миротворцы! Слава господу, вы получили мое сообщение…

— Пойдем отсюда, малыш. — Темноволосый выпрямился в полный рост и оказался очень высоким — никак не ниже Скандербега, хотя и не таким широким в плечах. — Пойдем, нам нужно тебя кое о чем расспросить.

Так судьба тринадцатилетнего киллера Ардиана Хачкая пересеклась с судьбой капитана Международных миротворческих сил Луиса Монтойи.

Глава 3 Монтойя. Пустой капкан

Если и есть в этом мире что-то, чего я не люблю больше, чем подгоревшие тосты с брынзой, которыми нас потчуют в столовой «Лепанто», то это бессмысленное ожидание.

Веселенькое дельце — четыре часа проторчать в машине, не сводя глаз с дверей этого поганого заведения, не решаясь лишний раз выйти на связь со штабом по защищенной линии, буквально затаив дыхание — и в итоге сорвать всю операцию из-за звонка ополоумевшего миссионера из Аризоны. Я едва сдерживаю ярость. Если бы не труп, который мы нашли в одной из туалетных кабинок, я бы, наверное, разорвал преподобного Этвуда на куски.

Но труп меня несколько отрезвляет.