Путь (СИ)

— Это романс времён страшной трагедии моего народа. Времён гражданской войны 20-го века, тогда русские раскололись на два лагеря — красных и белых, и пять лет безжалостно убивали друг друга в поисках правды. А в это время «добрые соседи» и «союзники», пользуясь безвластием, грабили мою страну и народ.

— Пой уже, историк! — просит Денис.

Зазвучала печальная мелодия в переборе струн и тихим девичьим голосом потекла песня:

Не надо грустить, господа офицеры,

Что мы потеряли — уже не вернуть…

Пусть нету отечества, нету уж веры,

И кровью отмечен нелёгкий наш путь.

Пусть нету отечества, нету уж веры,

И кровью отмечен нелёгкий наш путь.

Пусть мы неприятелем к Дону прижаты

За нами осталась полоска земли…

Пылают станицы, посёлки и хаты,

А что же ещё там поджечь не смогли?

Пылают станицы, посёлки и хаты,

А что же ещё там поджечь не смогли?

— Откуда она её знает? Никогда не слышал. Такая удивительная… — рядом сидит Таэль и, подперев щёку рукой, печально смотрит в пространство. И я с удивлением понимаю, насколько созвучна эта песня трагедии его народа… А голос дочери продолжает выводить под гитарный перебор:

По нашим следам смерть над степью несётся,

Спасибо, друзья, что я здесь не один.

Погибнуть и мне в этой схватке придётся

Ведь я тоже русский, и я — дворянин.

Погибнуть и мне в этой схватке придётся

Ведь я тоже русский, и я — дворянин.

Пусть нас обдувает степными ветрами,

Никто не узнает, где мы полегли.

А чтобы Россия всегда была с нами,

Возьмите по горсточке русской земли.

А чтобы Россия всегда была с нами,

Возьмите по горсточке русской земли.

Вижу задумчиво стоящую мать, сжимающую в руках рыхлитель — она просто стоит в палисаднике и слушает, глядя в небо. Жаль, отец улетел на Землю — он большой поклонник авторской песни, особенно старинных романсов. Хотя такого я у него не слышал. Замечаю, что, видимо машинально, включил запись на инструметроне. Отец приедет — дам ему послушать, как поёт его внучка. Боюсь только, что старый адмирал станет первым большим поклонником её исполнения… Из гаража доносится:

Не надо грустить, господа офицеры,

Что мы потеряли — уже не вернуть…

Пусть нету отечества, нету уж веры,

И кровью отмечен нелёгкий наш путь…

Пусть нету отечества, нету уж веры,

И кровью отмечен нелёгкий наш путь…[7]

Музыка стихла, и какое-то время в гараже стоит тишина.

— Да уж, душевнее некуда, — говорит Хэймон. — Прямо за душу берёт… откуда такая тоска, Женька?

— Не знаю, Хэмэ… предчувствия нехорошие какие-то, тревога на душе.

— А ведь и у меня что-то такое присутствует — будто мешает что-то, как камушек в сапоге, — говорит Тамил.

— Когда это ты её выучила играть и петь? — спрашивает Наин.

— Зимой ещё. Почему вам не спела, даже не знаю. Как-то не по теме была песня, видимо.

— Какая грустная… неужели тогда было всё так плохо? Такие песни рождаются, только когда очень и очень тяжело, — проговорила Вэсил.

— Последствия этой трагедии, Вася, живы до сих пор. Весь двадцатый век для русских был очень тяжелым испытанием. Три тяжелейших войны, унёсшие около сорока миллионов жизней. Дважды половина моей страны лежала в руинах. И всё равно — мой народ поднялся из пепла, отстроил разрушенное, первым вышел в космос, стал одним из локомотивов нашей цивилизации и, в итоге, именно СССР стоял за созданием Альянса Систем.

— Слушайте, а может, вставим в программу этот романс? Пусть Женька тоже споёт! А мы подыграем, как сможем, — спросил Алексей.

В гараже разгорелась жаркая дискуссия по этому поводу. В итоге Женька поставила точку в обсуждении, сказав, что репетировать романс они будут только тогда, когда закончат с остальными песнями. И исполнять его она будет, только если зрители попросят спеть ещё что-то. Похоже, за этот короткий перерыв дети смогли восстановить силы и решили продолжить — из гаража снова зазвучала музыка.

— Миша, я нашёл, кажется, — говорит Таэль. — Вот, смотри — в работе модуля стабилизации я нашёл сбой. Доставай, проверим тщательнее.

Вывинчиваю болты и снимаю модуль — контактная панель покрыта толстым слоем окислов.

— Отвал башки! Гидроизоляция рассохлась… как он вообще летать мог?! — задаю сам себе риторический вопрос. — И как теперь изолировать? Такую прокладку придется пару месяцев ждать! Женька меня запилит…

— Ну, ты «инженер» — включай голову! — говорит Таэль.

— Предлагаешь использовать герметик?

— Да ты гений, хоть и тормознутый слегка, пока не толкнёшь — не врубаешься. Хе-хе.

— Ну, у меня же нет такого богатого опыта в латании и ремонте разваливающейся от старости техники! Вообще не понимаю — как вы умудряетесь поддерживать свой флот в рабочем состоянии?

— Как у вас говорят, Мишаня, жить захочешь — еще не так раскорячишься! У нас просто выбора нет.

— Что слышно с флота?

— Конклав находится в состоянии, которое можно описать одним словом! Сказать, каким?

— Дай догадаюсь… они слегка растеряны, так?

— Ха-ха-ха-ха! Ну… примерно. Они оглушены новостями от нас. Все, кто сюда приехал, уже адаптировались и отписались на флот. Меня завалили письмами с просьбой походатайствовать перед корпорацией — уже около полутора миллионов заявок на поселение!

— А начальство что?!