Путь (СИ)

Сабин кивнул и побрёл к веранде. Единственное, чего хотелось сейчас хозяину мира ангелов – это отрубиться и перестать мучить себя раскаянием. Всю ночь он бродил по дому и убеждал себя, что сделал правильный выбор, и сам не верил своим же аргументам. Он отлично понимал, что изменить уже ничего нельзя, и от этого ему делалось совсем тошно. Сабин поднялся на второй этаж и осмотрелся, выбирая себе спальню. Всего их было пять. В одной когда-то жил Вертер, в другой – Марика, пока не переехала к мужу в Убежище, третья была отдана под детскую, а в четвёртой время от времени ночевала Кора. Последняя комната была свободна. Сабин автоматически направился именно к ней, но по пути зачем-то заглянул в Корину спальню.

Комната ещё не успела забыть свою хозяйку. Постель была небрежно застелена клетчатым пледом, на стульях были разбросаны части женской одежды, у зеркала красовались какие-то стеклянные флакончики, щётка для волос и коробочка с немудрёными украшениями. Уходя отсюда вчера вечером, Кора и представить не могла, что уже никогда больше не вернётся в свою уютную спаленку.

Сабин тяжко вздохнул и повернулся, чтобы уйти. За его спиной тихо щёлкнул замок в двери ванной, но для Творца он прозвучал громче выстрела. Он вздрогнул и резко развернулся. В дверях ванной стояла Кора в банном халатике и с мокрыми волосами, обёрнутыми полотенцем. Сабин почувствовал, что у него подкашиваются ноги. Чтобы не упасть, он опёрся спиной о дверь. Секунду Творец изучал застывшую в недоумении женщину, а потом откинул голову и захохотал во всю глотку.

Благословенна будь, Игра, загадочная и непредсказуемая Игра в Реальность! Никому из смертных, да и условно бессмертных не дано предвидеть всех твоих ходов, разгадать всех твоих секретов. Ты можешь вознести своих Игроков на сияющую вершину счастья и блаженства, а можешь низвергнуть их в глубокую пропасть горя и отчаяния. Ты можешь подарить им все богатства мира, а можешь отнять всё, что им дорого, даже саму жизнь. Но ты никогда не заберёшь у них последнее – надежду.

***

Голубоватый солнечный диск плавно выкатывался из-за гор, добавляя в небесный раствор дополнительную каплю благородной синевы. Обычное, жёлтое солнце уже вовсю сияло на востоке, вызолачивая своими жаркими лучами утреннее небо. Но здесь, на северной стороне ночь ещё не сдала свою смену, кое-где ещё были видны последние звёздочки. Голубое солнце было холодным, его лучи не грели, зато они создавали неповторимый световой эффект. Воздух под лучами двух солнц казался сиреневым. А может быть, это и не воздух вовсе, просто аура этого заветного местечка была сиреневого цвета.

Антон создал второй, как бы дополнительный рассвет специально для своей любимой, которая была редкостной соней и предпочитала понежиться в постельке до той поры, пока солнышко не поднимется над горизонтом и не запустит свои нахальные лучи в её золотые волосы. Вставать затемно было для Алисы подобно подвигу. А Создателю так хотелось разделить с любимой восторг красочного рассветного спектакля. Вот он и придумал эту уловку, запустил на севере второе, голубое солнце, которое вставало на час позже жёлтого. Этого времени должно было хватить, чтобы соня выползла из кровати по доброй воле. Однако все его хитрости оказались ни к чему. В новом воплощении Алиса сделалась злостным жаворонком и частенько оказывалась на смотровой площадке раньше самого Антона. Создатель немного поворчал, но не стал ничего переделывать, оставил два солнца. Так было даже прикольней.

Он называл этот дом хрустальным башмачком. Двухэтажное строение, укрытое в сосновом бору на берегу озера, казалось прозрачным и каким-то хрупким. Лика проявила недюжинную фантазию, чтобы придать своему жилищу вид сказочного домика феи. Разумеется, хрупкость была лишь видимостью. Интерьер дома вполне соответствовал представлениям Вертера о месте, где уставший от ратных трудов защитник может нормально отдохнуть и набраться сил для новых подвигов. Всё было добротно, хотя и не без изящества и некоторой нотки декаданса.

Свой дом Антон разместил на острове в океане. Не последним аргументом в пользу такого выбора были соображения этичности. В мире Райдо жители знали своего Создателя в лицо, он жил среди них, как обычный человек, вернее, как обычный ангел. Точнее, жила его трёхмерная проекция, но для обитателей Райдо разница была несущественной. Жить на виду у своих подданных, как приходится поступать, например, королям, Антону совсем не улыбалось. Но и прятаться от них за защитными экранами и подавляющими психику барьерами было как-то не по-людски. Поэтому уединённый остров посреди океана, куда не мог долететь ни один ангел, показался Создателю грамотным решением проблемы. И к тому же любоваться двумя рассветами на острове было куда сподручнее, чем, скажем, в горах или в лесу.