Путь силы. Первый пояс

Башня являлась основой, центром, сердцем всех формаций Миражного. Её вершина касалась купола над городом, создавая и подпирая его. Триста семьдесят два года назад множество бездушных големов, два духа и даже десять членов его клана отдали свои жизни, защищая вход в неё. Сектанты, их марионетки и призраки пробили формации центральной площади, проломили защитную стену, ворвались на первый этаж, двинулись вверх. Они сумели даже взять зал Миражей. Он остался один. Один против всех. Дух города. Сильнейший из всех его духов.

Потеряв младших, молодых членов клана, которых клялся защищать, он встал насмерть, связав свою сущность с сердцем башни. Сектанты ни за что не получили бы контроль над городом. Его смерть разрушила бы сердце и превратила центр Миражного в руины.

За сотню лет своего существования он бесчисленное число раз сходился в поединках с членами клана, едва они входили в силу и проходили испытание Неба. И конечно, сражался и с сильнейшим из них. С главой клана, его сыновьями и дочерями. Миррат знал пределы своей силы. Оставшись один против стольких врагов, израненный, истекающий энергией Неба из десятков ран, он не рассчитывал победить, а хотел лишь не отдать наследие клана в руки врагов. Считалось, что созданные духи не могут возвышаться так, как люди, замирая в своей силе в миг рождения. Он всегда верил этому, не сумев за сотню лет жизни стать сильнее ни на гран.

Его последняя битва в Башне длилась не дольше горения малой палочки. И он дважды превзошёл свои пределы, сгорая от заёмной силы и ненависти. Он убил всех, кто пришёл к сердцу города. Он убил всех, кто пришел в Башню, всех, кто был виновен в гибели младших клана и пытался сбежать от его гнева. Вернувшись в зал Миражей, он даже сумел восстановить формации периметра защиты Башни, подняв их из запасного кристалла.

На большее его не хватило.

На долгие пятьдесят лет, на срок, равный половине всей его прошлой жизни он впал в забытьё, восстанавливая тело и борясь с разъедавшими его духовными ядами.

Открыв глаза, он не узнал город. Из духов выжили единицы. Из всех его друзей остался лишь один. Даже дух Зала Стражей, лучший из них в битвах, сумел уничтожить всех, кто ворвался к нему, но погиб от ран, так и не сумев победить духовный яд. Но его Зал остался цел, а формации восстановлены, так что он отдал свою жизнь не зря. Большая же часть духов никогда не были хороши в битвах и вступив в схватку, проигрывая, поступили, как и Миррат, связав свои духовные сущности с сердцами поместий и даже умирая, сумели смертельно удивить убийц. Город пестрел развалинами резиденций главных кланов и семей. Тысячи других тоже оказались разрушены. Где руками сектантов или духов во время битвы; где временем; где бывшими питомцами мёртвых владельцев, что в изменившемся мире получили путь к Небу; где жадными руками тех ничтожеств, что пришли в город поживиться имуществом тех, при чьём виде раньше не смели бы поднять глаз от земли.

Сотни лет ушли у Миррата на то, чтобы вернуть контроль над искажёнными сектантами формациями, суметь исправить их. Ради этого ему, духу-бойцу самому пришлось стать мастеровым формаций, изучив эту науку и создать замену уничтоженному. Город с каждым годом всё больше походил на то, каким его и создал клан Мирит. Курортная жемчужина Первого столичного пояса. Дух даже сумел пересилить себя, выделив участки для его новых обитателей, вписав их в планы Миражного, снабжая кормом и растениями, что пропитались силой Неба. Ими он заменил и погибших собратьев, и уничтоженных големов, заметив какую ненависть звери питают к сектантам.

Город восстанавливался. Лишь места гибели его собратьев он оставил в память о них и их подвиге неизменными. Да во внутреннем дворе Башни теперь находятся могилы всех его защитников и груда костей сектантов в качестве подношения. Глава клана не одобрил бы это. Но Миррат знал, что он погиб. Рассыпался прахом, как миллионы тех, кто ушёл Путями в Столицу, переложив на Стражей бремя сражений. Дух не знал, кто посоветовал Императору объявить сбор подданных в самом защищенном месте империи. Это звучало здраво в те дни, но стало ошибкой, за которую теперь и ответить некому. Разве что праху Столицы.

Спустя десятилетия он даже принял тех, кто называл себя Наследниками, впервые после того, как очнулся от забытья не убив непрошенных гостей Миражного. Потомки побочных линий семей и кланов, жившие в разных Поясах, владевшие крохами знаний и сумевших добраться до ключей императорской семьи. Миррат не мог не признать, что вёл их человек умный, знавший самую суть уложений погибшей в огне Империи, выбравший верный путь. Дух даже допускал мысль, что Император мог предполагать худшее и Вилор на самом деле один из его потомков, получивший знания предка. Слишком уж талантлив он оказался для дальнего Третьего столичного, слишком много он знал, слишком верно себя вёл, слишком правильно говорил.