Путь сквозь лес

Вот это на что-то похоже! Сегодня утром Стрейндж уже пропустил через компьютер регистрации автомобилей Главного управления номер, предложенный в письме. Неудача! Вместе с тем это была одна из тех сумасбродных, поразительных догадок, которые могут в конечном итоге помочь распутать дело и стимулировать еще большее количество подобных идей. Когда в эту же субботу он позвонил Морсу (он тоже прочитал открытку!), то вовсе не был удивлен кажущимся – явно только «кажущимся» – отсутствием у того интереса и желания немедленно приступить к работе. Да, у Морса остается еще несколько дней отпуска – но, не забудьте, только до пятницы! Ну действительно, это абсолютно его дело! Оно будто бы сшито для Морса, это самое дело о «шведской деве»...

Стрейндж решил оставить все, как есть, на некоторое время – скажем, до завтрашнего дня. На данный момент в его тарелке и так уже много всякой всячины. Прошлый вечер оказался особенно скверным: и городская полиция, и полиция графства были загружены сверх всякой меры из-за беспорядков в Бродмур-Ли: кражи автомобилей настоящие; угон автомобилей, чтобы покататься; ограбления магазинов, битье витрин... А впереди еще субботний и воскресный вечера! Стрейнджу становилось не по себе, когда он начинал размышлять о наглом нарушении закона и порядка, о презрении к авторитетам – полиции, Церкви, родителям, школе... У-уфф! Но в каком-то затаившемся, малоисследованном уголке его мозга ютилась мысль, что он почти готов иногда понять все это – ну хотя бы часть этого. Поскольку в молодости, даже будучи весьма привилегированным молодым человеком, он испытывал (Стрейндж хорошо помнил) потаенное жгучее желание запустить полновесным кирпичом в окно какого-нибудь особо ухоженного и дорогого дома...

Но он почувствует себя гораздо лучше, если Морс возьмет на себя ответственность за таинственное дело; снимет эту обузу с его собственных, Стрейнджа, плеч.

Вот после таких раздумий Стрейндж и позвонил в эту субботу Морсу.

– Какое дело? – спросил тогда Морс.

– Черт возьми, ты отлично знаешь...

– Я все еще в отпуске, сэр. И пытаюсь приступить к кое-каким домашним хлопотам.

– Ты выпил, Морс?

– Только начинаю, сэр.

– Не против, если я подойду и присоединюсь?

– Не сегодня, сэр. У меня как раз сейчас в гостях замечательная – просто на удивление! – замечательная шведская девушка.

– О!

– Послушайте, – медленно проговорил Морс, – если и существует возможность раскрыть это преступление, если там есть какая-то причина...

– Ты читал эти письма?

– Я скорее "Арчеров" пропущу!

– Как ты думаешь, это не розыгрыш?

Стрейндж услышал глубокий вздох Морса:

– Нет! Нет, не думаю. Только хочу предупредить, что мы получим колоссальное количество ложных следов и фальшивых признаний – вы знаете, как это бывает. У нас всегда их хватает. Неприятность в том, что мы из-за этого выглядим круглыми идиотами, особенно если мы все будем воспринимать слишком серьезно.

Да, Стрейндж признал, что все, сказанное Морсом, это и его точка зрения.

– Морс, позволь мне позвонить тебе завтра, хорошо? Хотя нам и предстоит завтра разбираться со всеми этими чертовыми хулиганами в Бродмур-Ли...

– Да, я читал об этом, когда был в отъезде.

– Насладился каникулами в Лайм?

– Не очень.

– Ну что ж, я лучше оставлю тебя твоей... "замечательной шведской девушке", так кажется?

– Хотелось бы.

Положив телефонную трубку, Морс снова включил свой проигрыватель компакт-дисков, остановленный на сцене жертвоприношения из финала вагнеровской "Гибели богов"; вскоре прозрачное, чистое сопрано шведской певицы Биргит Нильсон снова наполнило квартиру главного инспектора.

Глава двадцатая

Когда я пожаловался на то, что, проведя обед за роскошно накрытым столом, не услышал ни одной фразы, которую стоило бы запомнить, он (доктор Джонсон) сказал: «Содержательные беседы случаются тут редко».

Джеймс Босуэлл.

Жизнь Сэмюэля Джонсона

В ночь на воскресенье 12 июля Клэр Осборн лежала без сна, размышляя о том, чего же ей надо от жизни. Все было хорошо – как обычно – "все отлично". В физическом отношении Алан был достаточно умелым и таким любящим. Он ей нравился, пожалуй, даже очень нравился, но она никогда его не любила. Она отдавала ему столько себя, сколько могла; но где, спрашивала она себя, где хоть что-то достопамятное во всем этом? Где долгожданная радость от их короткого, тайного, немного волнующего свидания?

– К черту сексуальные проказы, Клэр! – посоветовала ей лучшая подруга в Солсбери. – Найди интересного мужчину, вот что я тебе скажу. Как Джонсон! С ним очень интересно!

– Доктор Джонсон? Этот толстый кусок грязи, всегда проливающий суп себе на живот. Он воняет и никогда не меняет свои трусы!

– Никогда?

– Ты понимаешь, о чем я говорю.

– Но каждому хочется слушать его, как только он раскроет рот, ты согласна? Вот что я подразумеваю.

– А-а. Понимаю, о чем ты.

– Вот так-то!