Путь сквозь лес

ОТ МИСТЕРА ГОРДОНА ПОТТЕРА

Сэр, я испытываю мало интереса к стихотворению о "шведской деве". Убежден, что все это не более чем розыгрыш, на который вы напрасно тратите время. Вместе с тем думаю, что сейчас настало время добавить один завершающий штрих к замечательному письму, опубликованному в вашей газете (24 июля). Если вам надо разыскать священнослужителя римско-католического вероисповедания в качестве автора стихотворения, то позвольте мне предположить, что он, вне всякого сомнения, должен быть поклонником и почитателем величайшего поэта нашего времени. Я говорю о Хаусмене. Как иначе мы можем объяснить третью строчку в опубликованном стихотворении ("Осушил лазурные воды, преломившие"...)? Позвольте процитировать комментарий из критического эссе Нормана Марлоу "А. Э. Хаусмен", стр. 145: "Вот две, без сомнения, самые красивые строчки в стихотворении Хаусмена:

Преломила вода свет лазурных садов —

Колокольчиков цвет, что стоят в росе.

Здесь мы снова встречаемся с отражением в воде, магический эффект которого достигается повторением звучания слова "воду" в обратном чтении слова "садов" "{Вода с]вет" и "садов" взаимно отражаются друг в друге, но в зеркальном отображении.

Искренне ваш,

Дж. Гордон ПОТТЕР.

Лекхэмптпон-роуд, Глос

И второе, самое милое:

ОТ МИСС САЛЛИ МОНРО

Сэр, "Охота" (стр. 18). "Поцелуй" (строка 20).

Пока я знаю наизусть только одно стихотворение:

Дженни меня целовала,

Когда встретила меня.

Лей Хант (1784 – 1859)

Искренне ваша Салли МОНРО (9 лет).

32, Кингфишер-роуд, Бичестер-Оксон

Глава сорок седьмая

Там по сельским дорожкам идут

Времена года, облегчая нам бремя жизни.

Но в Лондоне такого не дождешься,

Здесь только люди, люди, люди...

А. Э. Хаусмен.

Шропширский парень

Для Морса день прошел удовлетворительно – даже более того. Поезд прибыл на четверть часа позже, причем последние две мили до Паддингтонского вокзала еле плелся, по причинам (как подозревал Морс), малопонятным даже для машиниста. Но в шведское посольство на Монтегю-плейс Морс прибыл вовремя и встретился с Ингмаром Энгстремом, изящным блондином лет сорока, который, как показалось Морсу, излучал антисептическую чистоту, но оказался весьма толковым и доброжелательным. Он охотно согласился немедленно послать запросы, необходимость которых (с величайшим тактом) Морс ему обосновал.

Обед был доставлен прямо в кабинет Энгстрема, и Морс без всякого энтузиазма обозрел тонкий, бледный ломтик чего-то, политый белым соусом, обжаренную картошку и большое отдельное блюдо ничем не приправленного салата.

– Очень полезно для талии, – с юмором прокомментировал швед. – И сахара там нет. Первозданная чистота продуктов гарантирована, – добавил он, наполнив два высоких стакана апельсиновым соком.

Морс сбежал с Монтегю-плейс с такой скоростью, которую допускали правила приличия, многократно выразив благодарность, но решительно отказавшись от деревенского сыра, обезжиренного йогурта и свежих фруктов. Вскоре можно было услышать его комплименты хозяину паба "Холборн" по поводу очень хорошего пива "Риддлс Каунти Биттер" в его заведении.