Путь сквозь тьму

Виктор тогда пробовал утопить тоску в вине. Не так чтобы уйти в запой. Для этого Виктор был слишком ответственный. Коммуналка, ипотека, работа. Работу он терять не собирался. Да и родные… Но все свободные деньги он спускал тогда на спиртное. И трезвым становился лишь к утру. Виктор до сих пор не знал, помогло ли пьянство или просто его тоска не могла длиться вечно.

Нет, пожалуй, нет. Виктор принял решение и налил себе бокал. Последний на сегодня. Тогда, по истечении четырёх месяцев, ему совсем не понравилось то, что он стал видеть по утрам в зеркале. Не может же быть всё так серьёзно? Он лишь увидел её улыбку. А затем всего полчаса только смотрел. Ведь не может?

Лишь лучи и вспышки шоу-системы на секунды разгоняли густой полумрак кафе. Даже лиц уже не разобрать в бешеной пляске стробоскопа. И Виктор жалел, что слишком внимательно вглядывался в лица под уже ушедшим отсюда светом. Ведь в его душе нет таких прожекторов, что могли бы рассеять столь же густой полумрак тоски.

Тьма

Виктор стёр с зеркала осевшую влагу и осмотрел своё лицо. Двухдневная неопрятная щетина. Тёмные круги вокруг глаз. Осунувшееся лицо. Нужно приводить себя в порядок. Это не дело. Виктор открыл дверцу шкафчика. Он начнёт с бритья. Уж что только в своё время не перепробовал Виктор, но, в итоге, вернулся к тому, с чего начинал в юности. Т-станок и тёплая пена на распаренную кожу. Двигая станок короткими уверенными движениями, Виктор слушал хруст срезаемой щетины и благодарил ритуалы. Ведь эти минуты, когда есть только зеркало, лезвие и отражение, он может бездумно следовать его течению. И не думать ни о чём другом. Жаль, что эти минуты коротки.

Если обратиться в глубины философии, то существует только два способа бритья. Для старшины – утром. Для жены – вечером. Ещё после армии Виктор сразу перешёл на второй. И всегда брился вечером. Даже когда радовать кого-то отсутствием щетины ему и не нужно. Как сейчас.

Заканчивались новогодние праздники. Впереди, уже завтра, начинались трудовые будни. Хотя на работу Виктору сейчас хотелось меньше всего.

За минувшие дни ему ничуть не стало легче. Сердце болело, трепыхалось в груди, пытаясь ему что-то сказать. Снег на улице уже не радовал белизной. Всё небо накрыл полог, приглушающий свет и бросающий на весь мир глубокие тени.

Не радовала вкусом еда. Новая музыка на экране не затрагивала эмоций. Даже книги, откладываемые в папку по рекомендациям с форума, не вызывали чувств и переживаний за её героев. Тускло. Серо. Мрачно. Лишь в воспоминаниях по-прежнему можно было найти краски. Там ярко светили прожектора. Вырванная ими из тьмы кружилась в танце фигурка девушки. Ослепительно вспыхивала улыбка. Горели алым губы. Сплетались в ритме музыки руки над её головой.

Виктор знал, что после этих мгновений прогулки по памяти, тоска накинется на него с новой силой. Отыграется за потерянные им краски. За несбывшееся. Но ничего поделать с собой не мог. Ведь он живой человек. Он не может не думать. Не может не вспоминать. Больше всего ему хотелось узнать лишь одно. Какого цвета её глаза? С этим вопросом он и заснул.

На телефоне зазвенел Cesium. Будильник послушно выполнял работу, для которой его и создали. И Виктору нужно идти выполнять свою.

Ещё одни ритуалы, которые дают ему ложную уверенность в том, что всё в порядке. Утренний кофе и лента новостей в разделе «главное». Утром кофе Виктор пил натуральный. Когда он жил с Ольгой, то она пристрастила к нему и его. Оставшись один – для турки и полного ритуала с обжаркой и мельницей он не находил время. Или не хотел находить. Это лишнее напоминание. И покупал в магазинах скидочную готовую обжарку с надписью «Для чашки». В этот раз удачно попался польский кофе, очень тонкого помола, почти в пыль. Виктору он пришёлся по душе. Ароматный. Крепкий. Чёрный как смола. Но, несмотря на свой цвет, отлично разгоняющий тени тоски.

В мире по-прежнему крутили словесные кружева политики, после продолжительной болезни умер пожилой актёр, что-то там завоёвывали спортсмены. Ничего интересного. Разве что подборка лучших фото недели привлекла внимание Виктора. Хотя бы в чужой жизни по-прежнему играли яркие краски. Виктор жадно впивался взглядом в каждое фото. Словно хотел занять чужого счастья. Но закончились фото. Губ коснулся горький осадок последнего глотка кофе. Тоже закончился.

Виктор всмотрелся в гущу на дне чашки. Кофе. Ольга.

Впервые увидев её, он восхищённо охнул про себя. Она полностью соответствовала его вкусу. Высокая, стройная блондинка. Голубые глаза, пухлые губки. Красивая яркая женщина. Лёгкое летнее платье чуть выше колен. Ремешки босоножек обвивали узкую лодыжку и поднимались по ножке. Виктор протянул букет из белых и розовых пионов в бумаге. Он приложит все силы, чтобы она с ним осталась. Так, он обещал себе.

Не вышло. Да. Виктор оборвал воспоминания. Силой выкинул из головы. Встал. Отнёс чашку в мойку. Взял телефон со стола. Направился к двери. Работа тоже поможет избавиться от лишних мыслей. Тем более, после новогодних праздников её будет много.