Путь слез

Они все же вошли в город, надеясь перехватить несколько крох со стола изобилия горожан, но отряд солдат наскоро выпроводил их обратно за ворота. Крестоносцы только недоуменно посматривали друг на друга, снова очутившись по эту сторону стен. Они слишком устали, чтобы умолять кого бы то ни было о милости. Без единого ропота они уступили и оставили всякую попытку пробраться к богатой сокровищнице, лежавшей всего в нескольких шагах за упрямыми стенами.

Почти исчерпав запасы пищи, в лохмотьях, которые остались от одежды, имея всего несколько одеял на всех, – так они и отправились дальше в путь, и шагали еще целый день, прежде чем вышли к красивой эмментальской долине. Детские взоры смягчились от вида пестро-зеленых, залитых солнцем горных склонов, усеянных белыми овцами, и пышных лиственных лесов, спускавшихся в долину с гор. Они задержались, дабы впитать в себя свидетельство долгожданной благосклонности Создателя, и, ободрившись, поспешили на тропу, вившуюся на дне долины» и дальше – к зубчатым вершинам вдалеке.

Питаясь от щедрости редких крестьянских и пастушьих домов, встречавшихся по пути, они, наконец, взобрались по лесистому склону до пересеченного альпийского перевала. Продвигались они теперь ужасно медленно, иногда преодолевая всего лигу за целый день, иногда – и того меньше. Но вскоре они спустились к бирюзовым водам великолепного горного озера, и его яркое, сияющее мерцание вдохнуло в путников надежду.

Однодневный привал на чистом озерном берегу – и снова в дуть: в самую глубь смешанных лесов, к более высоким горам, и строго на юг, где высились скалистые вершины. Петер целыми днями молчал. Дороги – то вверх, то вниз, – утомляли его, и он преодолевал их с мрачной покорностью. Он перестал молиться по вечерам, и пренебрегал утренними молитвами. Некоторые утверждали, что во сне он, бывает, шепотом зовет Лукаса, или Альберта или Соломона. Он перестал шутить и веселить детей, и не докучал им привычными нравоучениями. Крестоносцы жаждали и того и другого, ибо от тоски священника им было не по себе.

Однажды утром, около третьего часа, крестоносцы спустились с крутого обрыва прямо к маленькой опрятной деревне, расположенной на обширной прогалине. Это был самый обыкновенный rundling – круговое собрание деревянных хижин с общим центром, где благоухали цветники, пряные травы и росли овощи, и множеством пчел гудела пасека. Усталые дети несмело вошли в селение, не в силах даже проявить обычное красноречие, и подошли к хозяйке, которая сбивала масло. Не успел Вил заговорить, как женщина отставила мутовку и улыбнулась. От нежданной благосклонности крестоносцы смутились.

– О, добро пожаловать, дети. Меня звать фрау Мюллер, и я рада вас всех видеть. – Она смахнула с блестящих глаз прядь седых волос, вытерла заскорузлые руки о домотканый передник и Деловито уперлась кулаками в бока. – Наши дети давно уж отправились в сей славный Поход, и вы первые, кто прошел через нашу деревню.

Вил внимательно смотрел на женщину.

– Да, мы также приветствуем вас. Не найдется ли у вас много еды для нас, добрая хозяйка? Или несколько одеял?

Фрау Мюллер откинула голову и захохотала.

– Для тебя и твоих спутников, славный юноша, у нас всего вдоволь!

К этому времени крестьянки побросали дела: кто – тесто месить, кто – в огороде копаться, и окружили крестоносцев Улыбаясь во весь рот, довольные женщины повели грязный отряд на общий двор, где принялись хлопотать над ними, как кошка-мать возится с новорожденным приплодом. Они расчесывали девочкам косы и отмывали чумазые лица. Мальчиков тоже не обошли доброй щеткой. С детей долой поснимали вонючую одежду и замочили ее в чанах с горячей водой, тщательно заштопав все дыры.

Закутанных в теплые одеяла крестоносцев поспешно усадили за длинный стол, уставленный печеными яблоками, медом хлебом и сыром. На восхищенные лица детей вернулась улыбка, и вскоре песни и смех раздавались на весь горный хуторок. После того как все поели, внесли теплое овечье молоко для детей, и кружку меду для Петера.

Старик рассматривал лица возлюбленных агнцев, в особенности был рад тому, как самые маленькие мирно дремали на коленях воркующих женщин. «И малышка Мария, она – как нежный цветок, – подумал он. – Бедняжка, все болеет и болеет».

Вил прервал размышления Петера и указал на довольных детей:

– Кажется земная мать куда нужнее той, что на небесах.

Петер пожал плечами. Сейчас ему просто не хотелось отвечать на колкости.

– Ты прав, юноша. Малышам нужна мать, которая бы нежно погладила их, да и всем нам нужно нечто большее, чем невесомое прикосновение с небес.

Неожиданно в дверь ввалились несколько огромных дровосеков с широкими секирами под стать им. Они подозрительно уставились на непрошенных гостей, но жены строго велели им. Учти, Ханс, это наши гости, и нечего пугать их.

Вслед за дровосеками подошли двое охотников, – как и положено, с добычей. Несколько взмахов острым ножом – и пять кроликов и два диких кабана лежат освежеванные и выпотрошенные.