Путь слез

– Да я и сам не могу разобраться. Немногие посвящены вэту тайну. Говорят, когда-то очень давно убили одного из Висконти, и в его смерти обвинили кого-то из рода Верди. Верди заявили о своей непричастности и вот уже два поколения отстаивают свою невиновность в той смерти. Но мне кажется…

Вдруг с главной башни трижды протрубили. Замерли все языки, и все глаза взметнулись к смотровым окошкам на стене. Себастьяни оказался прав: по пологому скату вразброс приближалась пехота, выбившаяся из сил, а за ними – разбитые всадники-рыцари. Но самое страшное открылось их взору чуть погодя: из-за дальнего бугра поднялась волна вражеской конницы и инфантерии, которые направлялись к крепости.

Изможденные пехотинцы лорда Гостанзо миновали колья барбакана и томительно-медленно устремились по мосту. Перейдя канаву, они вошли вратами и при последнем издыхании повалились прямо на пыльную землю, кашляя и постанывая от боли в раненых телах, судорожно глотая воздух. Сразу за ними прогрохотали копыта окровавленной конницы, которая беспорядочно ступала по дороге, сбивая с ног замешкавшихся крестьян. Люди вопили от страха, избегая тяжелых лошадиных копыт и тел рыцарей, без сил валившихся наземь со своих скакунов.

Петер с мальчиками отчаянно вжались в гладкую каменную стену, дабы не быть затоптанными. Они наблюдали за происходящим со стороны, пораженно-широко раскрыв глаза. Когда последний из армии Верди оказался внутри замка, главный привратник дал знак закрыть ворота. Себастьяни тут же передал приказ исполняющим, которые всем весом навалились на подъемные колеса по обеим сторонам ворот, пока сам он забирал подпору из-под решетки, чтобы опустить ее. Пока поднимали мост, Себастьяни высвободил кованую решетку: железо прогремело по спусковому жёлобу, и решетка кольями впилась в землю. Затем солдаты затворили массивные дубовые двери внутреннего двора и перекрыли вход тремя объемистыми балками. Крепость была готова к осаде.

Глава 19 Позор

Смотрите… там!

Над общим шумом слышались радостные возгласы, которые становились все громче. Редкие приветственные крики то тут, то там по двору крепости окончательно слились в одно громогласное «ура».

Из господских покоев на восточной стене вышел хозяин замка, синьор Гостанзо, сын Августино, хозяин Домодоссолы и всех окрестных земель. Он появился в полном боевом облачении и, досадливо махнув в ответ на приветствие вассалов, ринулся на середину двора, где его ожидал предводитель рыцарей.

Хотя Петер и мальчики не могли слышать их разговора, они поняли, что синьор недоволен: он ткнул пораженного командира в грудь и сшиб его наземь. Поражение стоило господину больших людских потерь, и нанесло еще более невосполнимый ущерб его гордости.

Однако, несмотря на столь показательный приступ ярости, синьор заворожил крестоносцев своим видом. На нем была искусно сделанная кольчатая рубаха – длинная, до самых колен, поверх которой было надето желтое безрукавное платье. Он опоясывался широким кожаным поясом, на котором держался длинный меч. Металлические пластины, которые крепились у локтя, прикрывали руки воина, а голову надежно защищал круглый широкополый шлем, из-под которого до плеч ниспадал тонкий кольчужный наголовник. С плеч струилась длинная красная с зеленой каймой накидка с черным крестом посредине. Обут он был в кожаные сапоги до колен, и когда он ходил по двору, его глаза горели огнем власти и мощи. Только человек высокого рода смог бы глядеть на других столь же непоколебимо. Сильная выдающаяся челюсть и густые черные усы придавали особую властность его словам, когда он раздавал направо и налево приказы об укреплении стен.

От пронзительного звука трубы Вил зажал ладонями уши и почувствовал, как колотится его сердце и как кровь приливает к шее. Приближалась битва. Карл, Конрад и Ион не разделяли восторга своего капитана и взбудоражено вертелись на месте, наблюдая, как стрелки готовят самострелы к битве.

Все устремили глаза и слух к горизонту: не идет ли враг? Многие надеялись, что Висконти повернут обратно: разве мало им пролитой крови в тот день? Но, увы, все надежды пали при зловещем звуке труб и барабанов, которые ознаменовали приближение враждебно настроенной армии.

Ратники беспокойно переминались с ноги на ногу. На всех лицах – застывшее выражение ужаса. Даже земля задрожала под копытами тяжелой неприятельской конницы. К замку приближалась многочисленная орда, которая походила на беснующиеся потоки воды во время мартовского таяния снегов.