Путь Смолы

– Да уж, – мрачно разглядывая искромсанное тело, согласился Шпала, – в суп он теперь явно не годится. Перестарался Була. Не стоит быть таким агрессивным, пусть теперь голодным сидит… Помню одного комерса прессовали, тож перестарались, издох от перенапряга, сердчишко не выдержало, вследствии чего мы на бобах остались… Ну так собакам отдать его только осталось.

– Я тебе отдам, еретик, – возмутился Ираклий, – хоронить будем… Блаженный, – обратился он к Коляну, – неси лопату.

Ираклий поднялся с колен, подобрал остатки петуха и понес на вытянутых руках к курятнику.

– Его надо похоронить там, где прошла вся его жизнь, где он прославил свое имя подвигами.

Колян, мало понимая происходящее, взял стоявшую у входа в дом лопату и пошел к единственному целому сараю, что и был курятником. Несколько раз копнул землю в указанном дедом месте и вопрошающе уставился на Шпалу.

– Ираклий, иди посмотри, хватит или нет, – переадресовал вопрос хозяину Шпала.

Дед подошел к ямке, кивнул головой, утер вновь выступившую слезу и сказал:

– Беги за водкой, хоронить будем…

Шпала крикнул в открытую дверь дома:

– Була, тащи водяру, обмывать будем.

На пороге показался Була, с водкой и четырьмя стаканами. Он остановился возле Коляна, и, глядя на его отрешенный взгляд, сказал:

– Видишь, Колян, как оно в жизни бывает, врубайся быстрее в суть вещей, а то так же, как и петуха в курятнике похоронят.

– Вы блаженного не обижайте, – сказал дед. – Иди, Колян, сюда, читать отходную будешь, мы для этого грязны душой.

Колян с готовностью склонился над могилкой.

– Что читать-то? – спросил он, совсем потерявшись в непонимании новой действительности.

– Ну там, отче наш…, – подсказал Шпала.

– Я не знаю.

– Говори, че знаешь.

– Я ничего не знаю, – грустно сказал Колян.

– Говори, что в голову придет, – поддержал Ираклий, – блаженному правильные слова сами собой прийти должны.

Колян тяжело вздохнул и тихим скорбным голосом стал напевать.

– Отче наш, прости грешную петушиную душу, раба твоего Василия. Дай ему успокоение и вознеси на небо…

Смола затих, больше ничего в голову не приходило, да и тому, что пришло, Колян был сильно удивлен. Дальше требовалась импровизация. Но импровизировать потерявшему память человеку чрезвычайно трудно, тем более когда не понимаешь суть происходящего.

– Слышь, братва, – сказал Була, – давай по стакану, тогда и слова появятся.

Разлили водку, молча выпили. Взгляды присутствующих вновь сошлись на Коляне, в ожидании продолжения панихиды. Театр абсурда продолжался.

Колян кашлянул, многообещающе вздохнул и начал:

– Раб божий Василий, твои подвиги известны всем. Ты достойно трудился ради продолжения куриного рода, – водка помогла, слова полились из ниоткуда рекой. – Братка, ты пал при исполнении долга – в погоне за курицей. Твои дети тебя не забудут…

– Слышь, – перебил его Була, вспомнив разговор о душе, для него данная тема приобрела сакральный оттенок, – скажи что-нибудь о душе его вечной.

– Ну да, – сказал Колян, – и о душе… Ну че о ней сказать…она как жизнь на Марсе, кто говорит, что она есть, кто – что ее нет, – Колян сам не понимал, откуда и что он берет. – Но я уверен, что у тебя, Василий, она была. Пусть и грешен ты, но как иначе производителю. Да и само производство без души дело похабное. Бля…во одно слово. Упокой твою душу, Василий…

Колян засыпал могилку. Була сбегал за еще одной бутылкой. К петуху они больше не возвращались, церемония закончилась. Усевшись на развалинах крыльца, выпили.

Курицы вылезли из щелей, гордо распушив перья, расхаживали по двору. Страх и сожаление прошли, теперь они вольные птицы – им срочно требовался новый муж производитель.

– Все бабы б..ди, – изрядно захмелев, обратил внимание на куриц Шпала. – Не успели мужика похоронить, уже задницами виляют.

– На то они и бабы, чтобы задницами вилять, – философски заметил Була. – Без этого у них смысл жизни пропадает. Ведь у них главный орган – задница.

– Не..е..е…, – вновь не весть взявши откуда протянул Колян, – главный орган у них сердце. В душевном плане…

Собутыльники настороженно и удивленно посмотрели на Смолу, видимо опасаясь за окончательную потерю рассудка оным.

– Блаженный, – тихо промолвил Ираклий, – задница у них в душевном плане, она же и душа.

– Все-таки, мне кажется, ему надо еще раз по башке долбануть, – высказал свою прежнюю точку зрения Була.

Колян обвел взглядом присутствующих, не то что бы он был не согласен с их мнением, тем более и сам мало понимал суть и смысл сказанного, но его одолевали некоторые сомнения.

– Душа понятие абстрактное, непонятное, но она есть, – сказал он.

– Ну и че? – в ожидании развития темы, уставился на Коляна Була. – Никто с этим не спорит.

– Вот вы меж собой говорили, что из задницы Хмеля что-то торчало, когда вы пришли. Может, это и есть душа, коли по вашему она в заднице. Жаль не видел, знал бы хоть как выглядит.

Шпала еще раз настороженно обвел фигуру Коляна взглядом.