Путь страсти

Ночью Андреа опять приснился тот же самый сон. Бесчисленные нити, стремившиеся опутать ее по рукам и ногам, светились каким-то неестественным, злобным светом, металлические провода сжимались, словно стремясь переломать ей кости.

«Андреа».

На этот раз это не был голос Шона. Она понятия не имела, кто зовет ее, — ужас затуманил ей мозг, парализовал ее до такой степени, что Андреа уже была не способна думать.

«Борись, Андреа. Попробуй вырваться на свободу».

— Я пытаюсь! — закричала она.

Нити душили ее, словно какие-то диковинные щупальца. Андреа чувствовала, что задыхается. Из горла ее рвались дикие крики... а потом вдруг что-то сковало ее — железные полосы, гораздо более прочные, толстые и крепкие, чем давешние нити. Андреа судорожно отбивалась, пытаясь вырваться, стряхнуть с себя оковы сна. С трудом вынырнув из кошмара, она увидела Шона. Забравшись к ней в постель, он крепко обнимал ее сильными, теплыми руками.

— Ш-ш-ш, — прошептал он, баюкая ее, как ребенка. — Все в порядке, милая. Я с тобой.

Андреа уже открыла было, рот, чтобы возмутиться, подняла даже руку, чтобы оттолкнуть его. Но пережитый страх сделал свое дело. У нее просто не осталось сил бороться. Всхлипнув, она сдалась. И уронила голову ему на плечо.

Поцеловав ее в макушку, Шон заставил ее вытянуться рядом с ним. Андреа закрыла глаза и провалилась в сон, едва коснулась головой подушки. А Шон еще долго лежал, глядя в темноту и крепко обнимая ее, пока она не забылась тяжелым сном без сновидений.

Андреа проснулась от того, что солнечный луч защекотал ей щеку. Открыв глаза, она обнаружила, что Шона уже нет рядом, хотя постель еще хранила тепло его тела. Она повернула голову и увидела его возле окна. На Шоне не было ничего, кроме черных плавок и белой футболки, и то и другое облегало его, как перчатка. Ради такого зрелища стоило проснуться, лениво подумала Андреа.

— Шон.

Он обернулся:

— Прости, что разбудил тебя.

Андреа сгребла в охапку подушку, на которой еще сохранился отпечаток его головы, и прижала ее к груди.

— Знаешь, о чем я подумала? Что никогда не видела, как ты превращаешься.

Подбоченившись, Шон какое-то время разглядывал ее, словно подозревал очередной подвох. Потом ухмыльнулся. От этой ухмылки Андреа бросило в жар. А дальше все было еще хуже. Сначала он медленным движением стащил с себя футболку. Широкая грудь его заросла курчавыми черными волосами, под гладкой загорелой кожей лениво перекатывались мускулы. Судя по всему, летом Шон отдавал предпочтение рубашкам с коротким рукавом.

Не смотреть она не могла. Отвести глаза в сторону тоже.

Об этом не могло быть и речи. Тем более когда его рука потянула вниз плавки, а секунду спустя они уже полетели в угол.

Сильные, мускулистые, загорелые ноги. Узкие бедра. Напряженная, подрагивающая от нетерпения мужская плоть горделиво вздымалась из темного гнездышка курчавых волос.

Впрочем, долго любоваться этим зрелищем Андреа не пришлось. Тело Шона внезапно стало быстро изменяться, конечности прямо у нее на глазах меняли форму. Из кончиков пальцев с лязганьем выдвинулись когти, руки и ноги превратились в могучие лапы. Лицо сменилось мордой крупной кошки, глаза, до этого синие, стали бледно-голубыми, тонкие губы вздернулись вверх, и между ними блеснул ряд острых клыков. Опустившись на четвереньки, он свирепо тряхнул густой гривой, которой в считанные секунды обросли его плечи. К удивлению Андреа, грива оказалась черной.

Коротко рыкнув, Шон двинулся к ней. Гигантские лапы ступали бесшумно, длинный хвост упруго метался из стороны в сторону, на фоне широкой звериной морды странно выделялись светло-голубые, словно льдинки, глаза. Шон направился к кровати, на которой лежала Андреа. О его намерениях нетрудно было догадаться.

Перепуганная Андреа опасливо выставила вперед руки:

— Только не вздумай запрыгнуть на постель! Если сломаешь кровать, Глория никогда мне этого не простит!

Шон положил лапу на матрас. Андреа и ахнуть не успела, как оказалась на спине и обнаружила, что лицо ее щекочет густой мех, а кожу обжигает горячее звериное дыхание. Послышалось негромкое рычание, и грива у льва внезапно встала дыбом.

Нагнув огромную голову, Шон лизнул ее шершавым языком.

— Кошка слюнявая! Фу!

Шон, словно не слыша, продолжал вылизывать ее. Потом перешел к шее, спустился к груди, подумал немного и попробовал зубами стащить с нее пижаму.

— Шон Морисси, немедленно прекрати! — Андреа, хохоча, отпихивала его, но с таким же успехом могла попытаться сдвинуть с места грузовик.

Лев удовлетворенно мурлыкнул, глаза его заблестели. Судя по всему, он был страшно доволен собой. Фыркнув, он толкнул Андреа бархатным носом — можно было подумать, перед ней игривый котенок, только весил этот «котеночек» никак не меньше тысячи фунтов.