Путь страсти

Это случилось почти сто лет назад. Стая, к которой принадлежали Глория и ее друг, обитала в самом сердце Скалистых гор — жизнь там была суровой, но они были счастливы. Глория всегда отличалась крепким здоровьем, но рождаемость в те времена была низкой, и ей так и не удалось забеременеть. Спустя год после того, как она стала его подругой, на стаю напали их дикие сородичи и вырезали всех до последнего. Уцелела только Глория — и то лишь потому, что ее друг заранее помог ей спрятаться. Тогда Глория спорила с ним до хрипоты и только потом поняла, что, не послушайся она его тогда, сейчас она тоже была бы мертва. Волколаки попользовались бы ею в свое удовольствие, а после бросили бы ее умирать.

Спустя несколько дней ее отыскала стая ее родителей — обезумевшая от горя Глория бродила между трупами. Страж отправил души ее сородичей туда, где их ждала вечная жизнь, а Глория вернулась к семье. Она дала себе слово, что никогда не станет ничьей подругой.

И держала его — до того самого дня, пока не встретила Дилана. И Глория поняла, что жизнь продолжается, несмотря ни на что.

— Знаю, — кивнул Дилан.

Глория в свое время рассказала ему свою печальную историю — впрочем, он и так узнал бы об этом от Уэйда, вожака ее стаи. Бессмысленно было даже пытаться скрыть что-то от Дилана.

Глория тяжело вздохнула.

— Если ты думаешь, что я хочу заставить тебя забыть о Ниам, то ошибаешься. Просто мне осточертела такая жизнь. Мы ведь еще можем быть счастливы, Дилан, несмотря ни на что! Но если ты не хочешь... что ж, тогда уходи. — Она облизнула пересохшие губы.

Дилан медленно направился к ней. У него было такое выражение лица, словно перед ним больной или раненый детеныш. Почувствовав его руки на своих плечах, Глория чуть не расплакалась.

— Ты такая сильная, — его руки бережно гладили ее шею, — такая сильная... мне даже в голову не могло прийти, что тебе больно...

— Наверное, я хорошо умею скрывать свои чувства.

— Да уж... — Дилан, нагнувшись, потерся о нее носом. — Прости, милая, — прошептал он. — Прости за то, что я не тот, кто тебе нужен.

Слезы брызнули у нее из глаз и потекли по щекам.

— Значит, ты согласен, что тебе лучше уйти?

Дилан молча кивнул. Потом снова потерся о ее щеку носом, и губы его скользнули по ее щеке. Когда он отодвинулся, Глория почувствовала, что сейчас умрет.

«Это вряд ли», — шепнул ей внутренний голос. Дилан ведь не умер — он просто решил уйти. Но для нее все равно что умер.

— Ты, наверное, хочешь забрать свои вещи, — сдавленным Голосом пробормотала она. Не то что бы у него было много вещей — все они легко могли уместиться в небольшой сумке.

— Выброси их. Или оставь на крыльце — я попрошу Лайама их забрать. Словом, решай.

Вещи мало что значили для оборотней... а уж для Дилана и подавно.

— Что ты собираешься делать? — спросила Глория.

— Пока не знаю. — Пожав плечами, Дилан скупо улыбнулся: — Не волнуйся, не пропаду. Я могу позаботиться о себе — как-никак я вырастил троих сыновей.

Глория кивнула — говорить было не о чем. Смахнув слезы с ее ресниц, Дилан ласково поцеловал ее в губы.

— Береги себя.

И ушел — закрыл за собой дверь и спустился с крыльца так же неторопливо, как незадолго до этого вошел. Даже не оглянулся — просто забрался в свой пикап и уехал.

Глория подождала, пока шорох колес стихнет вдали, потом поднялась наверх, вошла в свою спальню, где до сих пор стоял запах Дилана, и плотно задернула шторы, и только после этого бросилась на постель, дав волю слезам.

— Ну, и что ты думаешь о моем отце? — поинтересовалась Андреа. — То есть об отчиме.

Шон покосился на нее:

— Мне он понравился. Ты сказала, он хороший. И я сам убедился в этом.

— Я скучаю по нему, — призналась Андреа.

— Если хочешь, могу попробовать добиться, чтобы ему разрешили переехать сюда. Если он сам, конечно, захочет. Ведь тогда ему придется расстаться со своей стаей.

— А ты сможешь? Люди не позволили ему уехать со мной, и потом, нужно еще согласие здешней стаи...

— Это уж наша с Лайамом забота.

Это было сказано так невозмутимо, с такой уверенностью в собственной власти, что Андреа опешила.

— Если ты так же внимателен ко всем девушкам, которые побывали в твоей постели, мне остается только удивляться, что к твоему дому еще не выстроилась очередь, — усмехнулась она.

Шон повернулся к ней. В глазах его вспыхнуло пламя.

— Я так внимателен только к той, которую хочу иметь подругой.

— Боюсь, остальным это не понравится. Не боишься, что они надерут тебе задницу?

— Ни одна женщина до тебя не решилась купить мне нижнее белье, — хмыкнул Шон. — Впрочем, я-то чем виноват? Вы, волки, все равно что собаки — обожаете поиграть. Кинь вам палку — и вы готовы носиться с ней весь день напролет. Кошкам это и в голову не придет.

Андреа облизнула пересохшие губы.

— Зато кота достаточно слегка... м-м-м... куснуть — и он моментально сходит с ума!

Шон уставился на нее во все глаза — и продолжал бы таращиться и дальше, если б не плотный поток машин, в котором приходилось лавировать. Уставившись на дорогу, он поерзал, как будто джинсы внезапно стали ему тесны.

— Вот ты опять дразнишься...