Путь Сумеречницы

– Перестань повторять слова нянюшки и поучения из ветхих книг! В них давно никто не верит. Сегодня было лунное затмение, ночь мертвецов, и мы с Бенасом и недотепой Колье ходили на кладбище простолюдинов. Бенас до зари заставлял скелеты плясать на могильных плитах. Жаль, что кузен Петрас не смог приехать из-за траура по отцу. В такую ночь он бы оживил что-то поинтересней костей с черепушками. И никакой гнев богов нас не остановил. Их придумали, чтобы ограничивать людей, навязывать волю ордена, которая выгодна лишь тем, кто стоит на вершине. Мы сами себе хозяева, хозяева этого мира. И не обязаны подчиняться ни богам, ни ордену, ни даже родителям, если того не желаем.

Через окно на потолке просматривалось ясное небо. Неужели там в самом деле никого нет, неужели никто не наблюдает сверху, не помогает и не направляет мудрой волей? Люди приходят из ниоткуда и уходят в никуда. Тогда зачем все это: замужество, родовые схватки, дети, которых придется отдать чужим людям, болезни, старость и, наконец, смерть?

Что-то звякнуло в вышине, загремела труба, выпуская голубоватое облачко. Оно вспыхнуло, окатив Лайсве теплой волной, и исчезло.

– Что это было? – спросила она.

– Я ничего не видел. Ты здесь всегда такой странной становишься, – нахмурился Вейас. – Пойдем, я знаю, что тебя развеселит. – Он взял ее за руку и потащил за собой.

Труба жалостливо звякнула на прощание.

Неужели брат не слышал?

Потайной ход привел в южную башню. Поднявшись по винтовой лестнице, близнецы выбрались на крышу и уселись между зубцов, свесив ноги наружу. Отсюда как на ладони просматривался внутренний двор, где вовсю суетились слуги: запрягали в кареты и повозки лошадей, таскали сундуки с вещами, усаживали господ в седла.

– Кто-то уезжает? Почему так рано? – Лайсве удивленно моргнула. Торжества должны были продлиться еще несколько дней. Сегодня намечалась охота, завтра – состязание бардов-рунопевцев, а послезавтра должен был пройти турнир.

– Женишок твой, – Вейас кивнул в сторону знакомой пухлой фигуры в коричневом кафтане. Из-за плохого кроя одежда топорщилась и морщинилась на спине.

Может, и правда не стоило выставлять семейное богатство напоказ? Тем более замок обычно жил скромно и просыпался, лишь когда отец возвращался из походов.

– Отец велел ему убираться. Сказал, что ему понадобится немало времени, чтобы устроить церемонию, достойную тебя, – ухмыльнулся брат.

– Ему даже не позволили погостить на празднике в свою честь?

Унижения Йордена не радовали: скоро его род станет и родом Лайсве. Если будут презирать его, то и ее тоже.

– Какое почтение может быть к тому, кто тебя бросил? – Вейас погрозил кулаком. – Правильно отец сделал, иначе я бы сам сбил спесь с его наглой рожи.

Мужчинам лишь бы оружием бряцать, а наперед подумать никто не хотел. Но все же хорошо, что отец услал Йордена, иначе она сама отрядила бы ему парочку хлестких пощечин.

– Не переживай. Съешь лучше пироженку, а то совсем как те скелеты станешь, – Вейас протянул сестре последнюю корзиночку из свертка.

Рослый слуга тем временем водил по двору племенного жеребца, известного злым нравом. Юноша сутулился и косолапил, будто пытался казаться незаметным, но вместо этого напоминал ярмарочного медведя и привлекал еще больше внимания. Ему приходилось постоянно увертываться от норовившей цапнуть его морды, но справлялся он на удивление ловко – белоземцы бы так не смогли.

Йорден взобрался на скамейку, когда слуга подвел к нему жеребца и выправил стремена из седла. Стоило жениху вдеть в одно из них ногу, как конь шарахнулся, чуть было не смяв суетившихся рядом людей. Едва удержавшись на скамье, тот выругался и пнул слугу в живот сапогом.

Лайсве прижала ладони ко рту. Не повезло ему с хозяином: этот удар, наверное, причинил много боли. Но вместо жалоб и заискиваний юноша лишь расправил плечи и с презрением посмотрел на Йордена, словно сам был господином.

– Ух, какой твой женишок неучтивый, – Вейас хрустнул костяшками пальцев и достал из-за пазухи рогатку с камнем. – Ничего, сейчас покажем ему, где раки зимуют.

Слуга снова подвел коня к скамейке и встал впереди, держа поводья у самой морды. Йорден вскарабкался в седло, после чего слуга отпустил их. Вейас прицелился из рогатки и выстрелил камнем в жеребца. С пронзительным визгом конь взвился на дыбы. Йорден повис на одном стремени и вместе с седлом рухнул в пыль, а жеребец умчался за ворота.

Двор огласил дружный хохот вперемешку с проклятьями.

– Ты подрезал ему подпругу, – Лайсве покачала головой, но все же улыбнулась. Какой же он жалкий, ее женишок.

Вейас кивнул, покатываясь со смеху.

К Йордену снова подоспел слуга, поднял его на ноги и отряхнул одежду. Жених надавал ему оплеух и принялся браниться, указывая то на седло, то в сторону ворот. Видно, требовал, чтобы тот бежал догонять подарок.

– Какая девица-белоручка! Интересно, испытание за него тоже этот ручной медведь проходил? – насмехался Вейас. – Может, еще разок выстрелить? Пускай слуга затопчет этого нюню!