Путь Сумеречницы

Вейас перекатился на другой бок и снова притих. Нет, брат верно сказал: ее простят, а вот ему пути назад не будет. Лайсве обязана идти с ним до конца – и не как вечно хныкающая и попадающая в неприятности сестра, а как брат и надежный товарищ. Возможно, это и есть ее нетореная тропа, железные башмаки, посохи и караваи. Надо все преодолеть и стать лучше – только так можно обрести свою судьбу.

Из курятника донеслись шорохи, переполошенное кудахтанье. Лайсве подхватила с земли палку и ринулась в сарай. Во тьме сверкнули глаза. Кудахтанье перешло в сдавленный хрип, почти человеческий. Лайсве замахнулась со всей силы и ударила.

Коротко пискнув, тварь с грохотом шмякнулась об стену.

В дверном проеме появился Вейас, освещая пространство лучиной, отстранил сестру и опустился на корточки рядом с поверженным зверем.

– Ну даешь, сестренка, с одного удара прикончила! – он восхищенно присвистнул.

Лайсве тоже присела. На земле еще дергалась пеструшка с разодранным горлом. У стены неподвижно лежала черно-бурое тельце. Вейас подхватил его под мышку и погасил лучину, чтобы тлеющие угли не подпалили разбросанные повсюду пучки соломы и перья.

Демона рассматривали уже на улице. Как и предполагали селяне, супостатом оказался обычный хорек. Жирный, подранный, немного облезлый по бокам и с перепачканными в крови зубами.

– Что теперь будем делать? – поинтересовалась Лайсве. За убийство хоря никто раскошеливаться не станет. Да еще и шею намылят, что байками про демона людей пугали.

– Ты пойдешь спать, а я что-нибудь придумаю, – ответил Вей не терпящим возражений тоном, вручил сестре одеяло и направился прочь от селянского двора.

Лайсве все же заставила себя вздремнуть, пока над ухом не начали драть горло петухи. Она встала, подмела перья в курятнике и закопала дохлую птицу, чтобы никто не видел.

Вейас по-прежнему не возвращался.

Лайсве не выдержала и отправилась на его поиски.

Ее повело в сторону сеновала. Она даже не могла объяснить тому причину. Стараясь ступать как можно тише, Лайсве толкнула дверь и заглянула в щель. Пахнуло пряностью сушеного разнотравья. Приглушенные стоны незадачливых любовников обожгли ей уши.

Она едва не вскрикнула. Вот Вейас и нашелся. Какой ужас!

Лайсве хотела тихо притворить за собой дверь, но ржавые петли как нарочно скрипнули.

Через несколько минут вышел Вейас в нижней рубахе. Он нес в руках сверток, от которого пахло горячей выпечкой.

– Не охай. Не совала бы нос, куда не следует, ничего бы не увидела.

– Зачем тебе это понадобилось? – Она поднялась и взяла себя в руки. – У нас же дела. Куродав, забыл? Что станет, если ее муж прознает?

– Так он сам и предложил. – Брат пожал плечами. – Наверное, надеется, что я их брак благословлю, или хочет оплату снизить.

– Оплату за что? – нахмурилась Лайсве.

– За демона-куродава, конечно. – Вейас указал на прислоненную к сеновалу жердь. На нее была насажена жуткая тварь: ярко-алая, в зеленоватых и синих разводах, желтые колдовские глаза выпучены, косматая морда ощерена, видны внушительные клыки с запекшейся кровью.

Это чудище – давешний хорек? Что брат с ним сотворил?

– Пришлось схитрить. Но ты бы видела, как селяне перепугались! Чуть ли не ноги мне целовать бросились за спасение.

Лайсве отвернулась. К горлу подступила дурнота.

– Да перестань! Не ты ли первая взялась людей обманывать?

– Я хотела развеселить детей!

– Какая разница?

Как он может такое сравнивать?!

– Нужно нашего демона сжечь побыстрее. Сомневаюсь, что краска на нем долго продержится. А потом позавтракай. – Брат протянул сверток. – Там пирожки с капустой и мясом. Только, умоляю, ни с кем не делись! Голодным и убогим твои подачки не помогут, а если ты упадешь от изнеможения, мы не сумеем оторваться от погони.

– Какой погони? – всполошилась Лайсве.

– Слухи ходят. – Вейас замялся и почесал затылок. – Похоже, отец поставил на уши весь орден и послал по нашему следу отряд ищеек во главе с твоим женишком. Вряд ли бы отец стал усердствовать так из-за меня, а вот тебя вознамерился вернуть. Если мы не поторопимся, рискуем попасться.

– Мастер Вейас, почему так долго? Вы обещали! – раздался из-за притворенной двери капризный голос.

– Все будет хорошо. Справимся. – Он подмигнул и ушел ублажать селянку.

Лайсве потопталась на месте, пытаясь унять панику, но ничего путного в голову не приходило в голову. Как там в Кодексе Сумеречников говорилось: «Нужно решать насущные проблемы, а не переживать о том, чего еще не случилось»?

Она взяла шест с куродавом и направилась к ближайшему перекрестку, чтобы скрыть следы обмана.

Языки пламени обгладывали «куродава», обдавая запахом паленой шерсти. Прохожие исподтишка косились на Лайсве, но она старалась их не замечать.

«Я уверена в том, что делаю. В сжигании куродава на перекрестке нет ничего необычного. Сумеречники всегда так поступают, чтобы огородить людей от злых чар».