Путь Светлячка

Тим понял, что у него нет ни малейшего желания информировать Светлану об истинной цели своего визита, равно как и выдумывать иные причины. Ему не терпелось сбежать отсюда — как можно быстрее, подальше от её пристального взгляда, от этого убожества вокруг. Сам не осознавая, зачем — вероятно, от чувства собственного бессилия — он кинулся в атаку.

— До чего вы себя довели? — бросил он в лицо оторопевшей Светлане. — Вам самой-то не стыдно? Когда вы в последний раз в зеркало смотрелись? Ведь вы ещё молодая женщина, почему же вы так опустились?! — ему было горько за неё и обидно за свои обманутые ожидания, за рухнувшие надежды. Жестокие, беспощадные, злые слова сами собою срывались с губ, против его воли.

Светлана замерла под шквалом его обвинений. Лицо её сделалось серым, глаза застыли, плечи окаменели. Тим чувствовал себя настоящим мудаком, но не мог остановиться — ведь Светлана отняла у него то единственное, светлое, настоящее чувство, которое давало ему силы жить все эти годы. Её идеализированный образ лопнул, как мыльный пузырь — и он получил страшную реальность, за которую не мог простить ни её, ни себя самого.

Губы её слегка шевельнулись — она что-то сказала. Тим, увлечённый собственной обличительной тирадой, не расслышал поначалу и вынужден был переспросить.

— Уходите, — повторила Светлана внятно. — Не хочу больше ни секунды видеть вас в своём доме.

— Да я и сам ни секунды не хочу здесь больше задерживаться! — выкрикнул он и вскочил с табуретки. Прочь, прочь отсюда — и постараться забыть эту встречу, как страшный сон…

Тим бежал вниз по лестнице, стараясь удержать злые мальчишеские слёзы. Не хватало ещё и разреветься из-за неё… точно он какой-то глупый детсадовец. Но как, боже, как ему теперь жить с мыслью о том, что любимая актриса — детский идеал, само совершенство — оказалась какой-то опустившейся пьянчужкой? А ведь его предупреждали! Все дружно отговаривали его от этой поездки, но он не желал никого слушать… Он неосознанно, в бессильной ярости, сжимал кулаки, злясь не на Светлану, а на себя самого — за свою инфантильную наивность.

Справедливости ради, Светлана не выглядела пьяной. И алкоголем от неё не пахло… Но ясно, как день, что она злоупотребляет — вот и вещей в квартире почти нет, наверное, всё распродала, спуская на выпивку…

Вдруг его словно толкнули. Тим резко остановился, вцепившись пальцами в перила. Он некстати вспомнил её пустой — шаром покати! — холодильник, когда она на мгновение распахнула дверцу, и с досадой выматерился сквозь зубы. Господи, на что же она живёт? Ни работы, ни семьи, ни, видимо, друзей… Она ведь, наверное, голодает, осенило его. Память услужливо подкинула воспоминание — Светлана зябко кутается в старый халат, обхватывая себя за хрупкие плечи тонкими, как веточки, руками…

— Дурак, — громко сказал сам себе Тим. — Идиот. Дебил напыщенный!

Зачем он притащился к ней с этим неуместным букетом?! Надо было продуктов ей принести, запоздало сообразил он, заливаясь краской стыда. Забить её пустой холодильник… Накормить её… Когда она в последний ела что-нибудь более питательное, чем солёный огурец?!

Тим чертыхнулся, развернулся и помчался вверх по лестнице — обратно.

Дверь оказалась незапертой. Да и кому было её закрывать? Светлана так и осталась сидеть, сжавшись в комочек и по-прежнему обхватывая себя руками, точно чувствовала озноб. Едва увидев её, Тим понял, что она плачет. Она не всхлипывала, не подвывала и не причитала, как обычно ревут женщины — просто по её неподвижному лицу градом катились слёзы. У него рвануло сердце от жалости к ней и презрения к самому себе…

— Простите меня, — недолго думая, он опустился на колени перед колченогим табуретом, на котором Светлана сидела, и порывисто схватил её за руку. — Я просто скотина. Я не имел никакого морального права так с вами разговаривать. Извините, Светлана… — он покаянно поцеловал ей руку. Она испуганно отняла её и теперь взирала на Тимофея со страхом, как на какого-то безумца.

— Кто вы такой? — выговорила она тоном, близким к панике.

— Меня зовут Тим, — отрекомендовался он. — То есть… Тимофей Солнцев.

В её глазах промелькнул отблеск далёкого воспоминания. Тим истолковал этот взгляд неверно.

— Ну да, должно быть, вы слышали мои песни по радио… или видели на каком-нибудь музыкальном канале, — ещё не договорив эту фразу, он уже понял, что сморозил глупость. Какие музыкальные каналы, чёрт его побери? У Светланы даже телевизора-то нет…

Она медленно покачала головой и задумчиво повторила:

— Тимофей Солнцев… — словно пробовала это имя на вкус. Солнечное, светлое, лёгкое…

— Вы… из Ярославля? — уточнила она нерешительно. Тим вытаращил от удивления глаза.

— Да. А откуда вы знаете?

Светлана вдруг рассмеялась. Смех её прозвучал странно — хрипло, не слишком уверенно, как-то чужеродно — словно она давно забыла, как это делается.

— Открытка. Ты прислал мне открытку ко дню рождения! — переходя на «ты», пояснила она. — Это ведь был ты, я не ошиблась?

— Вы помните?! — Тим был в приятном изумлении и шоке. — Вы действительно помните это моё поздравление?