Путь Светлячка

Завершались съёмки в Таллине довольно провокационным эпизодом с участием Светланы, где она являлась на студенческую вечеринку в нижнем белье. Этот момент был нужен и важен для фильма, поэтому Светлана решила рискнуть и оголиться. В конце концов, она же не стесняется носить купальник на пляже — так в чём разница?..

А разница, как выяснилось, всё-таки была. Во всяком случае, на уровне подсознания. Купальник — это купальник, а вот нежно-голубой бюстгальтер и трусики с кружавчиками — это уже что-то особо интимное, сакральное, сокровенное… Да и Илья, не позволяющий себе до сегодняшнего дня никаких вольностей и придерживающийся в общении со Светланой исключительно делового тона, во время съёмок этого эпизода буквально пожирал её глазами. Ей было неуютно и зябко под этим взглядом, и она вздохнула с искренним облегчением, когда сцену наконец-то отсняли.

Режиссёр поздравил всех с благополучным окончанием съёмок: неохваченными оставались лишь сцены в интерьерах студенческого общежития, но это прекрасно можно было сделать в Москве — общаги везде одинаковы.

Светлана уже натянула юбку и застегнула пуговички на блузке, собираясь, по своему обыкновению, удрать ото всех и погулять напоследок по городу, попрощаться с ним.

— Света! — окликнул её вдруг Илья. Она несказанно удивилась. Это был первый раз, когда он обратился к ней вне съёмочной площадки. Она вопросительно смотрела ему в лицо, ожидая, что последует за этим. Илья, похоже, немного волновался, прежде чем решился обратиться к ней с разговором.

— Ты… приходи ко мне в номер сегодня вечером, если хочешь, — нерешительно предложил он. Светлана на секунду потеряла дар речи от шока и возмущения подобной наглостью.

— Совсем обалдел?! — возмутилась она, когда голос к ней вернулся. — Что ты вообще о себе возомнил? По физиономии схлопотать хочешь? Так я с радостью тебе сейчас врежу!

— Я же не в этом смысле, — удивился и даже испугался Илья. Голос его звучал абсолютно искренне. — Мы с ребятами из труппы хотим немножко отметить окончание съёмок. Всё же, событие! Собираемся у меня. Вот поэтому я и пригласил тебя. Да там все наши будут, чего ты переживаешь?

Светлане стало стыдно за свою несдержанность и мнительность. В конце концов, нельзя сразу кидаться на людей, подобно разъярённой кошке, не разобравшись до конца, в чём дело…

— Я подумаю, — сказала она, пряча неловкость за деловым тоном. На самом деле, ей совсем не хотелось терять последний вечер в шумной пьяной компании, но чувство вины не позволяло дать Илье категорический отказ.

— Пожалуйста! — взмолился он, точно почувствовав её слабину. — Без тебя это будет… совсем не то. Я так хочу, чтобы ты пришла!

Светлана смягчилась.

— Ну хорошо, Илья, — сказала она. — Я постараюсь… — и, заметив его жалобный взгляд, тут же поправилась:

— Ладно-ладно! Я приду.

У Ильи и правда оказалось весело. Во всяком случае, ничуть не хуже всех тех актёрских сборищ, которые Светлана посещала в Москве. Но и не лучше: всё, как обычно… Артисты курили и тушили сигареты в опустевшие консервные банки — воздух в номере был сизым от табачного дыма, можно было вешать топор. Немудрёную закуску разложили прямо на кровати — хорошо, хоть газетку подстелили: сыр и колбаса, щедро накромсанные толстыми кусками, балтийская килька… На полу вдоль стены выстроилась батарея бутылок с пивом и вином. Было во всём этом что-то юношески-студенческое, полузабытое, почти трогательное. Собралось в номере не менее двадцати человек — и всё равно дверь постоянно хлопала, принимая новых визитёров, которым тут же наливали «штрафную». Из каждого угла доносились взрывы смеха, кто-то танцевал под орущий магнитофон, кто-то выяснял отношения на извечный предмет «ты меня уважаешь?», притиснув оппонента к стене… Были здесь и Алексей Каталов, и унылая зануда Анастасия Умоляева, и даже Татьяна Мороз притащилась со своим молодым супругом, не теряя при этом бдительности ни на секунду. Единственный человек, который проигнорировал вечеринку — Эдуард Азотов, но Светлана вполне могла его понять. Если потерял вкус к жизни в целом, едва ли будешь искать забвения в весёлой компании пьяной молодёжи…

— Спасибо, что пришла! — пробравшись к Светлане сквозь толпу гостей, громко сказал Илья, стараясь перекричать музыку, и сунул ей в руки бутерброд.

— Спасибо, я не голодна, — попыталась было отказаться она, но Илья отрицательно покачал головой, давая понять, что не принимает отказов.

— Да ты попробуй только!.. Язык проглотишь! Это же знаменитый килулейб, гордость Эстонии!

Светлана с сомнением перевела взгляд на бутерброд. Выглядел он и впрямь крайне аппетитно: на куске чёрного хлеба, намазанного сливочным маслом, лежали нарезанные овальными ломтиками и присыпанные свежей зеленью яйца, сваренные вкрутую, а из-под них поблескивала серебристым бочком солёная килечка.

— Ешь, ешь, — заметив, что она всё ещё колеблется, подбодрил Илья. — Тебе нужно лучше питаться. Вон какая худая… аж светишься.

Светлана послушно поднесла бутерброд к губам и откусила. Это действительно было вкусно, и она с благодарностью улыбнулась Илье.