Путь тени

— Если бы я на твоем месте захотела правды, то взглянула бы на себя в зеркало, черт побери! В нашей жизни нет никакой правды, остается довольствоваться тем, чем только можешь. Ты из-за этой девушки совсем потерял голову! Это безумие! Ты спас ее, Кайлар. Пусть живет спокойно. Только благодаря тебе у нее теперь такая жизнь.

— И шрамы — тоже благодаря мне.

— Дурак ты, вот ты кто! Ты хоть раз задумывался о том, что сталось с остальными девочками из вашего цеха? Они давно спились, скурились, превратились в воровок-карманниц, или калек-попрошаек, или дешевых шлюх, или малолетних мамаш с заморышами детьми. А некоторые из них никогда не родят, потому что сотню раз травились настоем пижмы. Держу пари, шрамы от издевательств какого-то ненормального достались далеко не одной Элене, а вот надежда на нормальную жизнь и светлое будущее есть только у нее. Все благодаря тебе, Кайлар!

— Но я должен был…

— Единственное, что ты мог предпринять, — это прикончить того парня намного раньше. Если бы ты был способен на убийство, то не болел бы душой за покалеченную девочку. Я к тому это говорю, чтобы ты наконец понял: даже если ты действительно в той или иной степени ответственен за ее шрамы, они — слишком малая плата за жизнь, которую ты ей подарил.

Кайлар отвернулся. Здесь тоже было окно, смотревшее на рынок. Из обыкновенного прозрачного стекла, обычной формы. Его тоже защищала наружная решетка, но прутья не отличались изысканностью линий; их края были заточены, почти как кинжалы Дарзо. Теперь Элена стояла ближе, и Кайлар видел ее шрамы. Она вдруг улыбнулась, и рубцы словно исчезли.

Улыбались ли так же девочки в Крольчатнике? Кайлар поневоле ответил Элене улыбкой и почувствовал такую радость, какой не испытывал долгое-долгое время. Продолжая улыбаться, он повернулся и взглянул на Мамочку К.

— Не пытайтесь оправдать меня.

— Это не оправдание, а действительность! Если я не раскрою тебе глаза на правду, то никто этого не сделает! К тому же тебя, как и Дарзо, гнетет бремя вины.

— Дарзо? — удивился Кайлар. — Дарзо никогда ни в чем себя не винит.

На лице Мамочки К. отразилась легкая досада. Она посмотрела на Элену.

— Прекращай эту дешевую комедию, Кайлар!

— Что вы имеете в виду?

— Дарзо ведь объяснил тебе, каковы правила: спать с женщинами — спи, но любить их нельзя. Он-то не подозревает, что ты тут вытворяешь, а я про тебя знаю все. Ты втемяшил себе в голову, что любишь Элену, поэтому решил вообще ни с кем не спать. Так не пойдет, Кайлар. — Голос Мамочки К. зазвучал мягче. — С девушкой, которая стоит на улице, тебе знаться нельзя. Зато можешь утешиться тем, что тебе доступно.

— О чем вы?

— Ступай к Дейдре. Она тебя за это даже поблагодарит. О том, что ты неопытен, не переживай. Она ведь тоже девственница.

Тоже? — подумал Кайлар. Мамочке К. что, известно все на свете?

— Нет, — ответил он. — Нет, спасибо. Мне не хочется.

— Кайлар, чего ты ждешь? Возможности чудесным образом духовно соединиться с Эленой? Тебе позволительно только спать с женщинами, об остальном и думать забудь. Таковы условия игры, ты знал об этом с самого начала. Мы все вынуждены подстраиваться под обстоятельства — я, Дарзо. И ты тоже.

Понимая, что Кайлара не переубедить, Мамочка К. жестом попросила стражника впустить очередного клиента.

По ступеням, громко пыхтя, поднялся волосатый грязнуля. Несмотря на богатство наряда, он был жирный, уродливый, мерзко вонял и улыбался во весь рот, демонстрируя гнилые зубы. Приостановившись на втором этаже, толстяк похотливо облизнул губы, кивнул Мамочке К., заговорщически подмигнул Кайлару и пошел в одну из комнат, где его уже ждала девственница.

— Может, неправильные мы выбрали игры? — спросил Кайлар.

— Теперь это неважно. Пути назад в любом случае нет.

28

Фир Коусат постучал в одну из дверей огромной пирамиды Шо'сенди. Два удара, пауза, два удара, пауза, еще удар. Когда они с Дорианом и Солоном учились в магической школе огня, жили в комнатах попроще. Да и теперь Фиру и Дориану предоставили такие хоромы отнюдь не в знак благодарности за их службу и вклад в развитие страны, а для того, чтобы удобнее было за ними следить.

Дверь приоткрылась, и из-за нее выглянул Дориан. Фира это всегда забавляло: Дориан был пророком и мог предсказать падение королевств или исход лошадиных бегов — что приносило немалые прибыли, если, конечно, Фиру удавалось уговорить друга, — но определить, кто к нему пожаловал, Дориан не умел. Он говорил, прорицания, касавшиеся его самого, могут свести с ума.

Втянув Фира внутрь, Дориан закрыл дверь на засов. Фир почувствовал, что проходит сквозь немыслимое количество защит, и стал в них вглядываться. Защита от подслушивания его ничуть не удивила; защита от вторжения показалась несколько странной — обычно ее ставили, уходя из дома. Но больше всего сбивала с толку защита, удерживавшая внутри магию. Фир пощупал прожилки заклинания и изумленно покачал головой.