Путь тьмы

Девятый день второго месяца весны 36-го года со дня окончания Последней войны.

Комната была черна и непроницаема, словно склеп. Ни дуновения ветерка, ни слабого лучика солнца, ни шума дождя снаружи, ничего.

Шахрион не помнил, как оказался в ней. Он, как всегда, заснул у себя в постели, а в следующий момент уже очутился в этом весьма недружелюбном месте. Император вытянул вперед руку и прошептал заклинание. Ничего не произошло, тьма упорно не желала отступать под напором света.

Черный Властелин вздохнул, догадываясь, чьими стараниями очутился в столь странном месте, и громко произнес:

— Выходи, я знаю, что ты следишь за мной.

— Какой ты у нас умный, — тотчас же раздался издевательский голос. — Мозгам в черепе не тесно?

— Пока не жаловались, — пожал плечами Шахрион.

— Еще не вечер, — пообещало нечто.

— Может быть, расскажешь, зачем я тебе? — Император упорно игнорировал донельзя раздражающие его слова непонятного собеседника. Или собеседницы.

— Ты мне? — голос звучал неподдельно удивленно. — Да ты мне даром не нужен, маленький червячок. Все как раз наоборот. Тебе нужна сила.

— Для чего? — Шахрион еще раз огляделся, надеясь найти какой-нибудь выход из странного места, или хотя бы своего собеседника, чтобы дать тому по голове.

— Чтобы победить. — Елием в голосе его таинственного собеседника можно было залить не один храм. — Неужели ты не жаждешь могущества? Не хочешь по мановению руки обращать в прах целые армии? Это можно устроить.

— И что для этого потребуется? Заложить душу демонам? — скептически хмыкнул император.

— О нет, всего лишь принять меня и заключить в свои объятия. Разве это так сложно?

Шахрион не стал отвечать, ограничившись многозначительным молчанием. Назойливый голос в голове вызывал множество вопросов, найти ответы на которые только предстояло, и проблема заключалась в том, что они могли крайне не понравиться императору. Вот только была ли возможность игнорировать незваного собеседника? Или все-таки собеседницу? Или, быть может, стоило плюнуть на все и принять предложение? Этого делать не хотелось, хотя в глубине души Шахрион и подозревал, что отказаться он не сумеет и рано или поздно совершит то, что непонятная сущность от него требует.

— Ты меня не слушаешь. — Обиделась собеседница. Собеседник? — А я ведь могу и наказать тебя за это.

— Валяй, — пожал плечами император. — Мы во сне, что может со мной случиться?

Непроглядная тьма издала сухой неприятный смешок.

— Маленький человечек, — голоса обрушились на него со всех сторон. — Маленький человечек не знает, что можно сотворить во снах, поэтому ему не стоит говорить глупости.

Эта многоголосая какофония пронизывала до костей, и Шахрион внезапно осознал, что дрожит от страха, как осиновый лист. Едва он это понял, как все закончилось. Все та же темнота, пустота и надоедливый голос.

— Неужели ты не хочешь получить власть? Абсолютную, непререкаемую, я могу ее даровать, смотри…

Мгла рассеялась, и Шахрион увидел раскинувшийся далеко внизу огромный город, окруженный со всех сторон могучими вековыми соснами, сьи острые верхушки протыкали само небо.

— Смотри, смотри, смотри… — донеслось до его ушей.

Император не понимал, куда нужно смотреть, но его тело самостоятеьлно повернулось направо, и Шахрион увидел бой. Тысячи людей в черных одеждах штурмовали позиции, на которых укрепились светловолосые воины с большими луками и длинными копьями. Строя не было ни с той, ни с другой стороны. Все перемешалось, распалось на одиночные схватки, в которых непонятно, кто побеждал. Чуть дальше, на поле, сошлись две конные дружины, а в небе сталкивались всадники на могучих грифонах.

Все поле боя кипело и плавилось от сотен заклинаний, сотворенных магами противоборствующих сторон. Вот из леса вышло огромное дерево, раскидавшее на своем пути два десятка солдат, на которое тотчас же набросились огромные белесые черепа с бритвенно острыми зубами. А вот жгут, собранный из сотен водяных струек, разрезал на две ровные части рыцаря смерти, и тотчас же остановился, уперевшись в пылевой щит. В другом месте пронзительно полыхнуло черным, и добрых пять десятков вражеских солдат снопами повалились на землю, то сработала Плеть тлена, выжигающая души несчастных.