Путь Тьмы

— Старое должно уйти, оставив место новому, либо измениться, — ответил император, извлекая из внутреннего кармана небольшую заколку в форме розы, лепестки которой были выложены рубинами, а стебель и листья — изумрудами. — Хочу преподнести небольшой подарок вашей внучке, зрящий.

— Скажите, император, что же делать старому, если оно не хочет уходить, но меняться уже нет сил? — эльф аккуратно принял дар и внимательно осмотрел его. — Какая интересная работа, искусная, я бы даже сказал, дварфовская.

— Да, эту заколку изготовили подгорные жители по моему заказу, надеюсь, она понравится прекраснейшей Найлиэне. Я имел честь познакомиться с вашей дочерью много лет назад на пиру, но до сих пор не могу выбросить из головы ее совершенную красоту. — Шахрион поправил полы плаща, подогнув их под сапоги. — Уважаемый Ратриола, вы не хуже меня знаете, что перемены неизбежны и нельзя застыть во времени.

— Допустимо ли поступаться моралью ради выживания? — Ратриола спрятал заколку, бросив на нее беглый взгляд.

К огорчению Шахриона, зрящий не выказал никаких эмоций. Это украшение император действительно заказывал до войны, действительно у дварфов и действительно для прекрасной Парниэлы — внучки Ратриолы. Правда, дварфы, что делали его, жили в горах Ужаса и отличались своеобразным ювелирным вкусом. С помощью заколки он хотел проверить реакцию зрящего, но тот оставался невозмутимым.

— Все зависит от альтернатив, уважаемый Ратриола. К примеру, возьмем гипотетическую ситуацию, что один небольшой, но очень одаренный в магическом плане народ будет поставлен перед выбором. Ему придется вступить в войну на одной или на другой стороне, без возможности отрешиться от схватки. Что следует предпринять властителю этого народа? Воевать? Но тогда его людей станет еще меньше, ведь какими бы хорошими магами они не были, от стрелы в спину чары не спасают, по крайней мере, если эти чары не стихийные. А может, им стоит затаиться? Но ведь это так низко, к тому же, в этом случае они станут врагами обеим фракциям — и первые, и вторые начнут подозревать их в измене и переходу на сторону противнику.

— Ваши слова мудры, император, — Ратриола слегка тряхнул головой и послышался слабый звон колокольчиков, вплетенных в его волосы, — однако в них есть изъян.

— Какой же?

— Смотрите, — эльф обвел рукой лес. — В этой древней роще тысячи берез и один обгорелый дуб посреди поляны. Да, некогда этот дуб был могуч, его крона затеняла окружающие березы, ствол устремлялся в небо, а поросль расселилась по лесу. Но теперь это лишь остов, сгнивший изнутри, который стоит потому, что никто не пнул его хорошенько. Ему ли тягаться за власть в лесу со стройными березками?

— А кто вам сказал, зрящий, что дуб обречен? Вы проверяли это? Кто знает, быть может рядом с ним, с другой стороны, сквозь землю пробивается молодой росток, которому нужно только немного помочь?

На губах эльфа появилась усмешка.

— Властелин, не нужно льстить себе. То, что отжило свой век, обречено.

— Кажется, мы заходим на второй круг, — улыбнулся уголками губ Шахрион. — Но я попытаюсь предоставить ответ, который должен вас устроить, зрящий.

— И какой же?

— Когда Безумец опробовал Безымянное заклинание на область Радении и обрушил Черный огонь на города Элиренатии, всем казалось, что Лига отжила свое и должна подчиниться власти Империи. Так почему же свободные народы отказались? Почему они дрались до последнего?

Эльф задумчиво лишь провел рукой по изумрудной траве. На глазах у Властелина стебельки качнулись в сторону, потянувшись к распростертой ладони.

— Хороший аргумент, император.

— Но вас он не убедил?

Эльф лишь загадочно улыбнулся.

— Мне любопытно, владыка: почему вы не до сих пор не спросили о цели нашей встречи? Ведь она мало того, что столь внезапна, так еще и проводится на вражеской земле?

— Я умею ждать.

— Похвальное качество, — одобрил эльф, — но не стану томить вас больше. Я пришел, чтобы, как вы и предлагали в прошлый раз, забыть старые обиды, а также выказать вам и вашему народу свое восхищение.

Шахрион закашлялся и, не сумев скрыть своего удивления, воззрился на эльфа. У зряшего получилось-таки вывести императора из равновесия. Черный Властелин ожидал чего угодно, но не прямого ответа. Он быстро взял себя в руки и ответил собеседнику, который с довольным выражением лица изучал изумление повелителя тьмы.

— Мне приятно слышать из ваших уст столь лестные слова, но могу ли я рассчитывать на что-либо более существенное, нежели обыкновенная моральная поддержка.

Конечно, это была наглость, но чем Мать не шутит, вдруг старый колдун выжил из ума под конец жизни и захочет открыто поддержать Шахриона в его борьбе.

— Увы, но звездорожденные не могут больше воевать, дорогой друг, — с болью в голосе ответил эльф, доказав тем самым, что с его рассудком все в порядке. — Однако я обещаю кое-что крайне ценное.

— Золото?

— Нет, куда более важную вещь — нейтралитет.

— Он так полезен для Империи? — прикинулся овощем Шахрион.