Путь Упуата

— Кто мне объяснит, почему шум? — с досадой повторил пришедший. — И встаньте, наконец!

Данька поднялся и исподтишка принялся разглядывать новое лицо.

Это был парень лет шестнадцати или около того. Стройный, но не очень высокий, с изящными руками и ногами. Красивое лицо с тонкими чертами пылало гневным румянцем. Голову юноши покрывал полосатый платок — немее, положенный по статусу фараону и его близким. Как и Данила, молодой человек был бос и полуобнажен. Из одежды на нем имелся лишь традиционный передник. Но не гладкий, а гофрированный. Он поддерживался широким поясом из змеиной кожи с металлической пряжкой в виде овала-картуша с превосходно исполненными иероглифами.

«Джедефхор», — прочитал надпись молодой археолог. — Ага! Хозяин припожаловал».

— Всему виной, о милосердный царевич, — выступил вперед «шеф», постаравшийся сменить кислую мину на своей физиономии на более приветливую и подобострастную, — этот никчемный неджес.

Принц перевел взгляд на Даньку. Москвич с удивлением отметил, что глаза у Джедефхора были… голубыми.

— Ты снова что-то натворил, Джеди?

«Ого, да мы, выходит, лично знакомы с его высочеством!»

— На этот раз дело зашло далеко, клянусь светлым Ра-Атумом! Этот негодяй, напившись вдрызг, зверски избил достойного Неферкаптаха, своего опекуна. По своему милосердию, купец ограничился лишь тем, что отказался впредь вносить плату за обучение этого злодея ремеслу писца. И вот, вместо того чтобы покаяться и достойно принять наказание, этот помет шакала начал бахвалиться, что пишет лучше любого из нас. Представляете, ваше высочество! Он, который еле-еле способен нацарапать пару священных знаков, именует себя искусным писцом! Уморил, клянусь светлым Ра-Атумом, уморил!

Царевич снова вонзил в Горового цепкий взгляд холодно-ледяных очей.

— Ты говорил это, Джеди?

Парень принял вызов:

— Да, царственный!

— Охальник! — заорал «кисломордый». — Как стоишь перед сыном бога? Очи, опусти очи долу, мерзавец!

— Остынь, Чипсеска! — осадил его Джедефхор. — Лучше подготовь все к испытанию. — Он опять повернулся к Даньке. — За свои слова нужно отвечать, Джеди. Ты согласен?

— Полностью, великий господин!

— Итак, если ты сейчас удивишь нас своим каллиграфическим искусством, то можешь считать себя прощенным. Твое дальнейшее обучение и совершенствование в мастерстве я возьму на свой счет…

— Но, ваше высочество!.. — налился краской Чипсеска.

— Если же твои слова — не более чем пустое бахвальство, — продолжал голубоглазый принц, — то твоя участь будет печальной. Тебя ждут галеры, Джеди. А перед отправкой на них — хорошая порка. Ну, ты согласен?

Горовой сделал вид, что колеблется. Чипсеска, хихикая, довольно потирал руки. «Ну, погоди, шеф!»

— Согласен, светлый принц!

В небесных очах Джедефхора полыхнуло веселое пламя.

— Письменные принадлежности сюда!

Каи, суетясь, принес пару листов папируса, краску и кисточку для письма. Данька с видом тонкого знатока пощупал кисть. Нормально, тонкая. Приятель расстарался.

Расстелив перед собой желтоватый папирус, студент примерился, как станет писать. Вообще-то следовало бы расчертить лист для верности, чтоб строчки были ровнее. Но пусть, сойдет и так.

— Готов? — поинтересовался с улыбкой принц. — Да!

— Начнем! Чипсеска, диктуй! Только не спеши! Пусть все будет по-честному.

— Хм, — поджал губы жрец, но, не смея ослушаться повеления царевича, начал медленно, по складам читать:

— «Сделайся писцом! Он удален от мотыги и кирки. Ты не будешь носить корзину, избавит это тебя от доли гребущего веслом. Писец — это тот, кто облагает Верхнюю и Нижнюю Земли, кто получает от них подати, кто исчисляет имущество всякого…»

Данька улыбался. Текст был ему хорошо знаком. Он знал это школьное древнеегипетское упражнение наизусть. Потому кисточка в его руках ласточкой летала по поверхности листа. Студент перестал вслушиваться в диктант, писал по памяти.

Он не мог заметить, как вытягивалось лицо Чипсески, с ужасом следящего за движениями руки псевдо-Джеди. Тот же благоговейный страх был написан на лицах помощников начальника канцелярии принца и толстяка Каи. Даже принц, казалось, слегка растерялся. Его тонкие светлые брови удивленно вздернулись вверх, а взгляд забегал по комнате и вдруг остановился, наткнувшись на разлегшегося под одним из столов Упуата. Всего несколько секунд продолжался поединок человеческих и волчьих глаз, после чего Джедефхор почтительно склонил голову. — Чудо! — раздался громкий шепот. Это не смог сдержаться бедняга Чипсеска, потому что испытуемый закончил писать раньше, чем экзаменатор дочитал свой диктант до конца. Нетвердой походкой жрец прошествовал к столу и отобрал у Даньки папирус. Пробежав его глазами, он страдальчески скривился и с поклоном передал лист принцу. Джедефхор, косясь то на волчка, то на Горового, ознакомился с результатами экзамена.

— Ты победил! — признал голубоглазый. — А теперь следуй за мной!

Он вышел вон из канцелярии, Данька и Упуат подались за ним.

— Чудо! Чудо! — несся им вслед взволнованный голос Чипсески. Ему помогли сами боги -не иначе!