Путь в Беловодье

В тот же день решила Тина ехать в Пустосвятово.

В родном селе водного колдуна она побывала один раз летом вместе с Романом, заходила к его отцу и мачехе, потом пришли они к дому Марьи Севастьяновны. Но в дом Роман Тину не позвал – оставил за порогом. «С матерью знакомить не хочет, не невеста чай», – разъяснила для себя Тина. Но почему-то не обиделась.

Честно говоря, не ведала Тина, что теперь, уже без Романа, может отыскать в Пустосвятово. Но надеялась, что какой-то намек, какой-то след найдется.

Однако в Пустосвятово она не попала, дошла лишь до автобусной остановки.

На Ведьминской улице остановил Тину мужчина лет тридцати. Лик будто с иконы: темные длинные волосы, бородка, взгляд печальный. Одет в длинное темное пальто. Ворот расстегнут, и видно, что под пальто алая рубашка с вышивкой.

– Зря ждешь, – покачал темноволосый головой. – Не вернется он.

Тина споткнулась. Да, именно споткнулась, а не остановилась. Чуть не упала. Схватилась рукой за фонарный столб.

– Он другу-у-ю нашел, – продолжал мужчина нараспев, глядя на девушку жалостливо. – Другу-у-ю любит.

И Тина вмиг поверила: да, Роман теперь с другой, разлучнице отдал сердце без остатка. Тина застонала. В груди сдавило, ноги стали подгибаться.

– В-вы… кто?… – выдавила с трудом. – И з-з-зачем… г-г-говорите… т-т-т-такое…

Она вдруг начала заикаться, хотя никогда прежде за собой такого порока не знала.

– Зовут меня Николаем, – отвечал тот. – Может, слышали – Микола Медонос? Слышали, конечно. Я в том доме, что под золотым знаком, живу. Говорю я правду всем и всегда. Жаль мне тебя, голубушка. Жаль, что темная сила тебя околдовала, душу выпила. Ты ж красавица, тебе счастливой положено быть. А ты страдаешь. И никто не поможет…

– Никто… – закивала Тина, и слезы покатились по щекам сами собой, и стало легче. Чуть-чуть, но легче.

– Я помогу, – пообещал Медонос. – Потому как женщин наших русских несчастных всех люблю. Всех без исключения. Вот, возьми. – Он вложил в безвольную Тинину ладонь пузырек темного стекла. – Поставь в спальне возле кровати. Роман и вернется. Скоро.

Ожерелье проклятое так шею сдавило – не вздохнуть. Нить пульсировала, билась, дергала, как больной зуб.

Тина зажала пузырек в ладони и побрела назад, домой. Ее шатало. Один раз она даже упала, но пузырек не выронила.

– Пьяная! – фыркнула ей вслед какая-то бабка.

– Пьяная, – подтвердила Тина и рассмеялась лающим смехом, больше похожим на рыдания.

Добрела наконец до своих ворот, калитку отворила, хотела сделать шаг и… Пузырек у нее в руке взорвался, брызнул осколками. Кожу они не пробили – Романова защита спасла, но две косточки в кисти переломались. А следом вспыхнул рукав пальто. Тина взвизгнула. Тут же сверху, с перекладины ворот, рухнул ком снега и сбил пламя – Романовы заклинания вновь действовали.

Тина рванулась назад, на улицу, захлопнула калитку и помчалась по Ведьминской. Вот же глупая! Как не заметила колдовской ауры, причем враждебной? Околдовал ее этот Микола, точно околдовал.

Тина бежала – но не в больницу, нет, а к Михаилу Чудодею, главе темногорских колдунов. Как ассистентку Романа Вернона, колдовской Синклит обязан был ее защитить от подобных пакостей.

Михаил Евгеньевич Чудодей выслушал ее внимательно, боль с поврежденной руки снял, но переломы не залечил – человека с водным ожерельем может исцелить лишь водный колдун. Таковых в Темногорске, кроме Романа, больше не числилось. Пришлось Тине ехать в больницу и накладывать гипс.

Вечером Чудодей зашел справиться о здоровье. Посидел на кухне, чаю попил, поинтересовался, нет ли вестей о Романе, потом, вздохнув, добавил:

– Вы ошиблись, Алевтина Петровна. Миколы Медоноса в Темногорске сейчас нет. Это точно. Отсутствует уже почти месяц. Он вообще у нас бывает наездами. Появится, денек побудет, и вновь укатит по делам. На заседания Синклита ни разу так и не приходил. Хотя вступил и взносы платит исправно. Лично я его видел всего один раз. Спору нет, Медонос – колдун очень сильный, но пузырек с огненным зельем кто-то другой вам, моя милая, подсунул.

– Кто именно?

– Огненных колдунов много, по имени назвать не могу. Возможно даже – не член Синклита. Кто-то из Романовых завистников. Может, вы сами знаете? Встречали прежде?

– Разве не мог Медонос вернуться тайно? – не желала сдаваться Тина.

– Чтобы дать вам пузырек? Да так неумело? Простите, Алевтина Петровна, мне это кажется более чем странным. Вы в другой раз осторожней будьте. Разве Роман Васильевич не научил вас, как от подобных нападений защищаться? Это, знаете ли, нехитрая наука. Если забыли, ко мне приходите, я вас заклинаниям научу.

Тина вздохнула:

– Научил, конечно.

Да что там учить! Ожерелье предупредило: опасность. Дергалось как сумасшедшее. Но Тина внимания не обратила, в тот миг ума решилась.

– Может, помочь надо? – спросил Чудодей.

– Чем тут поможешь? – вздохнула Тина, и едва не выкрикнула: «Ведь правду, правду этот человек говорил!»

Так что в Пустосвятово она отправилась только на следующий день. Рука в гипсе, в сердце такая муть, что хоть в голос вой. О, Вода-царица! Да что ж это такое! Беда к беде!