Путь в небо. За чертой инстинкта

Впрочем, справедливости ради, надо сказать, что, кроме восторгов, эксперимент дал и некоторые тревожные факты, о которых его врач громко не говорил, но написал в своём письме товарищу: «…хочу обратить внимание… на необходимость осторожного подхода к такого рода экспериментам. В отчёте это не акцентировано, но в письме поясню: выявленные нами изменения в системе крови (снижение числа лейкоцитов и тромбоцитов) могут оказаться опасными и требуют дополнительного изучения… Результаты биохимических и цитохимических исследований ещё полностью не обработаны, но вызывают настороженность…»

Неизвестно, дошли ли эти тревожные сигналы до фанатиков странного увлечения, но число голодных походов росло. В 1983 году в конце многомесячной экспедиции на собаках по Северу двое её участников провели длительное голодание (причём врач экспедиции В. Рыбин не принимал пищи 15 суток). Примерно в это же время состоялся двухнедельный «голодный» поход на плотах по Каспийскому морю. В июле 1984 года упоминавшаяся уже группа москвичей под руководством врача В. Гурвича организовала новый эксперимент «на выживание» в условиях полного голода – на этот раз 15-дневное путешествие на байдарках в Башкирии. И это только походы, которые освещались в центральной прессе! А сколько опытных и малоискушённых туристов голодали на свой страх и риск, прочтя громкие статьи в газетах, журналах и не уведомляя никого о своих планах, не привлекая всеобщего внимания?! Десятки, сотни? Ей-богу, прямо дух захватывает. С одной стороны – от восторга за мужество, решительность и стойкость их участников, а с другой – от непреходящего ощущения того, будто началось некое состязание: кто быстрее помрёт или где раньше произойдёт серьёзный несчастный случай. К счастью, ни о том, ни о другом ничего не было слышно.

Доказывают ли что-нибудь самодеятельные «голодные» походы? Пока только одно, но крайне важное: оказавшись без пищи даже в тяжёлых условиях и зная минимум об этой возможности, можно не умереть. Однако они ничего не говорят о влиянии такого критического воздействия на здоровье человека. Во всяком случае, о длительном влиянии, которое проявляется через месяцы или даже годы. В самом деле, столь безоговорочно успешный первый эксперимент москвичей на деле оказался не совсем чистым с точки зрения моделирования реальной ситуации, которая может возникнуть с любым человеком, – ведь там проводили особый отбор участников и психотерапевт специально готовил их к предстоящему испытанию. В следующем, нижегородском походе, один участник прекратил его досрочно из-за сильно ухудшившегося самочувствия, остальные тоже испытывали определённые трудности, а врач эксперимента после его завершения предостерегал от неясной пока опасности. Самое же главное – все походы проводились без единой чёткой медицинской программы, которая существует, например, при отработке преодоления экстремальных условий у лётчиков-испытателей и космонавтов. В лучшем случае рядом с участниками находился так же голодающий врач, который осуществлял наблюдения и выполнял программу, разработанную только для одного этого эксперимента. За исходные посылки таких походов берётся порой информация из художественной литературы – например, книга А. Бомбара «За бортом по своей воле», а также отрывочные сведения из клиники лечебного голодания или восторженные описания в печати участников «голодных» походов.

Конечно, результаты этих походов интересны, познавательны и чрезвычайно ценны, но их совершенно недостаточно для окончательной оценки и для массового применения. Они показывают, что, оказавшись в критической ситуации в безлюдном месте без еды, человек может и должен спастись, причём у него достаточно внутренних резервов, чтобы в условиях полного голодания преодолеть сотни километров. Однако увлечение «голодными» походами, испытания себя таким оригинальным образом только ради желания узнать о собственных возможностях ничем не оправданы, а по мнению многих специалистов, и небезопасны. Все проведённые «голодные» походы подтверждают, что есть какой-то физиологический смысл в сочетании такого мощного угнетающего стресса, как голодание, с активным движением. Ну, что такое движение для жизни и развития как отдельного организма, так и целого сообщества, – много говорить не нужно. Но вот парадокс: с увеличением активности растёт и расход энергии и вроде бы нужен больший её приток, а уж никак не длительное воздержание от пищи, которая является для нас основным источником этой самой энергии. Теоретики и практики лечебного голодания говорят в этом случае о так называемом «эндогенном питании», когда организм начинает потреблять энергию из накопленных в теле веществ. Казалось бы, такой расход неприкосновенного запаса должен сопровождаться очень экономным существованием организма с минимумом расхода полученной таким образом энергии. Однако опыт «голодных» походов позволяет делать выводы о повышении в это время психофизических возможностей человека. Значит, можно предположить, что здесь проявляются скрытые доселе ресурсы организма, просыпаются какие-то новые жизненные силы. Так что же, давайте теперь активно, в хвост и в гриву использовать их, когда захочется или предоставится удобный случай?

Конечно, эти жизненные силы, заложенные природой и используемые в лучшем случае наполовину, у нас наверняка есть. Зачем? А на крайний случай. Они приводятся в действие в момент смертельной опасности, когда реально встаёт вопрос «жизнь или смерть?». И запускаются не по желанию человека, а, видимо, сложным взаимодействием инстинктов, сознательных и бессознательных процессов в нашем мозге. То есть предназначены они для редко возникающих естественных критических ситуаций. Вспомним факты поднятия фантастических тяжестей, перепрыгивания высоченных препятствий, развития нечеловеческой скорости различными людьми при смертельной опасности. Как показывают походы на голодании, эти скрытые возможности можно вызвать к действию и в искусственно созданных ситуациях. И сделать это с привлечением эмоциональной сферы – психологическим внушением или самовнушением, которое тоже использует бессознательную сторону нашей психики.

Однако безвредно ли это внешнее, вероломное иногда вмешательство в потайные наших возможностей? Действительно ли безопасен отказ от пищи в сочетании с тяжёлыми нагрузками, как искренне верит большинство участников и организаторов описанных выше экспериментов и как преподносят их в восторженных публикациях в прессе? Не окажется ли воздержание от пищи в сочетании с длительным изнурительным путешествием этакой бомбой замедленного действия и не произойдут ли серьёзные изменения в организме голодающих походников не сразу, а через более длительный срок после «голодного» похода? Ведь наш организм является сложной, отлично сбалансированной системой со многими уровнями защиты, и довести его до крайности чрезвычайно трудно. Трудно, но возможно. И тогда уже столь же трудно будет привести его к норме. Сейчас вроде бы ничего страшного не происходит при «голодном» походе, даже порой дух захватывает от лёгкости этого свершения и перспектив, которые оно открывает, а потом… ударит. Да так ударит, что никакая медицина справиться уже не сможет. Или не сработает изношенная и заэксплуатированная система защиты в истинно роковой ситуации. На эти вопросы пока нет ответа.

Как-то я рассказывал обо всех ставших мне известными чудесах голодания одному из коллег по журналистской работе. Разговор происходил… в редакционной столовой.

– Ну, и что же ты? – с видимым интересом спросил он, одновременно быстренько заполняя свой поднос разнообразными блюдами.

– Что, я?

– Голодал вместе с этими психами или только собираешься?..

Нет, я не голодал: ни в долгом походе, ни в клинике, ни самостоятельно. Разве только пару раз не принимал пищу в течение двух суток, когда болел простудой, но этот срок голоданием-то разве считать можно? Просто не вижу необходимости и интереса в длительном отказе от пищи, от которой получаю немало удовольствия. Мне вполне достаточно знать, что кто-то на себе доказал возможность долгого голодания в условиях похода, и если случится мне оказаться в такой критической ситуации, то я обязательно вспомню об этом опыте и не пропаду. Но и людей этих я сумасшедшими не считаю. Наоборот, преклоняюсь перед их мужеством, стойкостью и терпением. Перед желанием лучше познать себя, преодолеть новый барьер и, пусть в ущерб своему времени, а возможно даже, и здоровью, показать на личном примере другим, как можно выжить в безысходной с общепринятой точки зрения экстремальной ситуации. И в то же время я хочу призвать к предельной осторожности тех, кто, вдохновлённый доступностью и внешней лёгкостью подобных испытаний, решится на подобное. Ведь понятно, не проконтролируешь и не приставишь врача ко всем тем, кто захочет испытать себя в «голодном» походе. И запретить их нельзя – нет у нас законов, запрещающих человеку измождать себя какими-то запредельными нагрузками. Но предостеречь можно. И лучше всего это сделать словами французского путешественника Алена Бомбара, в беспримерном подвиге которого многие черпают идеи и вдохновение для собственных экстремальных экспериментов:

«…мой опыт подтверждает также, что никто не может и не должен рисковать жизнью иначе как для общественной пользы… заклинаю вас, подумайте получше или обратитесь ко мне за советом. Обманутые миражом, увлечённые заманчивой идеей, вы поймёте всю серьёзность борьбы за жизнь лишь тогда, когда будет уже слишком поздно…»