Путь в неведомое

Атлант кивнул. Досада от того, что пережитое им, всего лишь сон или бред перегревшегося и утомленного человека, прошла. Он посмотрел на Сиар-Та. Хотя магу не понравилась бесцеремонность, с которой Кулл разглядывал его балаган, он продолжал сидеть на коврике, не сменив позу, даже когда услышал:

— Ты великий волшебник, Сиар-Та. Я ошибался, поначалу не поверив тебе. Ты на самом деле творишь чудеса.-Кулл старался говорить как можно спокойнее, но голос выдавал его растерянность. Он все еще не знал, как себя вести: то ли с обиды отвесить старику хорошую оплеуху, тс ли… Ч го-то мешало ему определиться Немного помолчав, он добавил: — Вечером "тебя пригласят ко мне в гости. Я хочу поговорить с гобой Ты расскажешь мне про Надсущное Учение, а я угощу тебя вкусным ужином. Согласен?

Старик, перестав шевелить губами, скинул короля оценивающим взглядом и, видимо, остался доволен тем, что увидел.

— Согласен,- кивнул он.- В мои годы редко приходится сытно есть. Я приду, но ты, благочестивый горожанин, не обмани моих ожиданий.

— Разве кто-то может обмануть столь искусного чародея7 Ты не пожалеешь о сегодняшнем вечере.

* * *

Чинное пиршество во дворце продолжалось, хотя, за время отсутствия короля гостей стало заметно меньше. Раздосадованный Ту попытался заманить повелителя за стол, но, наткнувшись на сумрачный взгляд, обиженно поджал губы и удалился. Кулл отправился в свои покои и, даже не сбросив злополучную рубаху, растянулся на кровати. Страх, что во сне кошмары повторятся, оказался напрасным: едва король сомкнул веки, как провалился в сладкое тягучее небытие.

Ближе к полуночи по его приказанию привели Сиар-Та. Старик по такому поводу надел новую белую накидку и подпоясал ее черным кожаным ремешком. В этом одеянии и без шутовского колпака он выглядел вполне благообразно, вел себя уверенно и степенно, будто привык к роскошной обстановке и к общению со знатными персонами. Теперь Сиар-Та больше походил на мудреца, чем на уличного фокусника.

Кулл уединился с ним в тихой угловой ком цлте, широко распахнутые окна которой выходили в сад. Еле уловимый шелест деревьев и лившаяся с улицы ночная прохлада подействовали на отдохнувшего короля умиротворяюще. Он не проронил ни слова, дав возможность чародею насладиться превосходной трапезой. Гость, с аппетитом уминая всевозможную снедь, тоже молчал. Жаркое из мяса молодого оленя, тушеный кабаний филей, подсоленная спинка кальмара с оливками и тмином, обжаренные в соевом соусе и патоке креветки, студень из акульих плавников — он все попробовал, одобрительно кивая и причмокивая.

Кулл, наблюдая за Сиар-Та, невольно сравнивал его манеры с чопорным поведением знати, которая постоянно грызлась между собой за право отобедать в компании короля. Они приходили во дворец сытыми, так как их целью было не есть и даже не на короля посмотреть, а прежде всего себя показать. А вот чародей, вечно голодный бедный старичок, вел себя естественно, ел и пил с огромным удовольствием, как всякий нормальный человек, попавший за столь обильный и изысканный стол. «Он счастлив от нежнейшего вкуса куриной грудки, фаршированной мякотью ананаса,- думал Кулл.- Для него это чудо. Но завтра он с таким же восторгом съест черствую хлебную корку и так же, как сегодня, поблагодарит небеса за щедрость.»

Насытившись, старик сполоснул руки в тазике с водой и, блаженно улыбнувшись, беззвучно зашевелил губами. Тогда король решил на рушить молчание:

— Ты удивился, узнав, кто я?

— Нет,- спокойно отозвался Сиар-Та.- С. самого начала я знал, что вижу перед собой правителя Валузии. Но раз ты пришел переодетым, значит, я не должен был узнать тебя.

— Вот как? — недоверчиво усмехнулся Кулл.- Я вижу, для тебя не существует тайн. Ты рас познаешь людей, какие бы обличья они ни при нимали. Ты угадываешь их мысли, предвосхищаешь желания, знаешь прошлое и будущее каждого. Ты в совершенстве овладел Надсущным Учением и стал мудрее мудрых. Но тогда скажи, почему знание магии не обогатило тебя? Ты мог бы поступить на службу или устроиться советником к какому-нибудь вельможе, получать приличное вознаграждение. С твоим да ром проникать по ту сторону разума ты купался бы в роскоши, не зная ни горя, ни нужды! А ты вместо этого…

Король остановился на полуслове и, жестом показав собеседнику на стол, глотнул из кубка Старик пододвинул поближе серебряный поднос с кистями отборного темно-синего винограда, но прикасаться к ягодам не спешил. Хитровато взглянув на Кулла, он невозмутимо ответил:

— А разве я сейчас не нахожусь в самом богатом дворце Валузии? Разве я сейчас не веду доверительную беседу с самым могущественным из правителей Семи Империй? Разве не для меня приготовили этот восхитительный ужин?