Путь в Обитель Бога

Под ближайшим деревом, привязанная за лодыжку ремённой верёвкой, сидела девушка в лохмотьях. При нашем появлении она дёрнулась, пытаясь убежать, но короткая верёвка, завязанная простым узлом, не пустила, а как узел развязать, девчонка, конечно, ни за что не догадалась бы. Слишком много дней прошло с тех пор, когда у неё в голове родилась последняя самостоятельная мысль. Чтобы так изорвать одежду о колючки в Бродяжьем лесу, требовалось не меньше месяца.

Бобел, сидя неподалёку, изредка посматривал на девчонку, продолжая заниматься своим делом – готовил для нового дротика древко из стебля додхарского бамбука. Отрезанный хвост бормотуна валялся рядом.

– Не хочу тебе указывать, дружище, – сказал я, – в нашей компании как бы нет командиров, но что ты собираешься с ней делать?

Бобел посмотрел на меня.

– Не знаю. Я не знаю, но давай возьмём её с собой.

– С собой – куда? Она же как ребёнок, хоть и взрослая. Ничего не понимает.

– Просто – возьмём с собой. Я поухаживаю за ней. Если мы оставим её здесь, она будет бродить по зарослям, пока её не найдёт другой бормотун. А потом яйцеголовые из неё сделают наяду какую-нибудь. Посмотри, какая красивая. Давай возьмём.

Девушка и вправду была красива. Это угадывалось несмотря на перепачканное лицо, спутанные волосы и корочку засохшей грязи вокруг рта. Сейчас она сидела, скорчившись у основания ствола, однако нетрудно было определить, что роста она небольшого. Стройная, но не худая, волосы светлые, пепельные, если только оттенок был настоящим, а не стал таким из-за долгой разлуки её головы с водой и куском мыла. Что касается обещания позаботиться о девушке, то Бобел уже начал: рядом с ней, на листьях гигантского банана, лежала горка съедобных почек трёх разновидностей, ну и сами бананы – в количестве, достаточном для прокорма трёх таких девчонок в течение недели. Нет, точно у Бобела когда-то была дочь. С Ликой вечно нянчится, а теперь отловил себе эту замухрышку.

– Где ты нашёл бананы? – поинтересовался я.

– Прямо за скалами вырос молодой куст, – ответил Бобел. – Я не стал собирать все, раз он так близко. Когда будем уходить, возьмём их свежими. Так как же, Элф?

Мне было не с руки говорить о неуместной жалости после случая с русалкой, свидетель которого стоял здесь же. Но ведь мы возьмёмся опекать зверёныша. Девчонка будет постоянно пытаться сбежать, может закричать в самый неподходящий момент, когда чужие рядом, и выдать нас. Для неё потребуется вода и пища, но это, пожалуй, второстепенное. Сколько такая съест-то…

– Ведь с нами Имхотеп, – решил добить меня Бобел. – Он сможет её вылечить. Она снова станет человеком. Как я.

Однако я помнил, что его самого Имхотеп привёл в порядок далеко не сразу, а до момента, когда Бобел стал вести себя по-человечески, прошёл почти год.

Подойдя к пленнице, я присел возле неё на корточки. Она попыталась отодвинуться, вжалась в ствол дерева и зашипела как придавленная рогаткой гадюка.

Не обращая внимания на недружелюбный приём, я взял почку из приготовленной Бобелом горки, очистил от кожуры и протянул девчонке, надеясь, что сумею вовремя отдёрнуть руку, если ей вздумается меня укусить. Она, недоверчиво глядя на меня исподлобья, завозила ногами по земле, пытаясь отодвинуться ещё дальше, а когда не вышло, испуганно заскулила, завертев головой в поисках пути для бегства. Не желая слишком сильно её пугать, я не спеша съел почку сам, причмокивая от удовольствия, потом очистил ещё одну и снова протянул ей. Ноздри девушки нервно задёргались, ловя запах знакомой пищи, а также и мой. То, что я не набросился на неё сразу с намерением сожрать, несколько её успокоило, и наконец она потянулась вперёд чтобы взять почку – не руками, а ртом. Несколько нерешительных попыток, следом быстрый звериный выпад – и вот она уже впилась в злосчастную почку зубами, выдернула её у меня из пальцев и торопливо проглотила, почти не разжевав, урча и давясь.

– Контакт можно считать установленным, – бодро сказал за моей спиной Ждан.

– Что скажешь? – оглянулся я к нему.

Обижать Бобела прямым отказом не хотелось, но я не мог не думать обо всех трудностях похода совместно с привязанной сейчас к дереву дикой глупышкой. Оставалось рассчитывать на благоразумие Тотигая и Орекса, которые могли проголосовать против. На Генкино благоразумие полагаться не приходилось, но обойти его я не мог, раз уж ранее мы его самого приняли в отряд.

– Конечно, нужно её забрать отсюда! – выдал он ожидаемый ответ. – Нельзя её бросать в таком состоянии!

– Балбес, – устало сказал я. – А тащить её неизвестно куда в таком состоянии можно? Тотигай, твоё слово.