Путь в Селембрис

Но сегодня пирогов не было. Ночью поднялся сильный ветер, почти ураган. Поломал ветви деревьев и свалил старый тополь, который давно уже пора спилить. Дерево оборвало провода, и утром едва восстановили освещение. Но, в столовке ситуация осталась аварийной: щиток закоротило, и плиты не работали. Пришлось срочно закупать в кулинарии охолодевшие пироги и бледные пиццы. Поварихи понаделали бутербродов с «детской» колбасой — в столовских кулуарах такие назывались «задорновский прикол». Протянули шнур от коридора и кипятильником грели воду в вёдрах.

Поэтому на большой перемене в столовке творилась суета — всем еды не хватило. Голодные дети разочарованно дябили у прилавка. Лёнька тоже прибежал и тоже ничего не получил. Хотел он сбегать в маркет по-быстрому, а деньга возьми и провались на дно сумки! Кляня себя, Косицын взялся ворошить тетради и перекидывать учебники. Да разве в его сумке быстро что найдёшь?! Зато попался какой-то надкушенный сухой кусок хлеба, весь скрюченный, как старая бабка. Откуда эта корка залетела? Лёнька с досадой кинул огрызок на пол. Всё. Звонок! Деться некуда, пришлось идти на урок голодным.

* * *

— Физры не будет. — таинственно сообщил Федюня.

Класс толпился у запертых дверей спортивного зала, и все по очереди пытались заглянуть в замочную скваржину. Что-то там было внутри, это точно. Но, вот, что именно?

Физрук и физручиха не появлялись. Всем было интересно и забавно. В школе творилось нечто странное. Возникали какие-то неясные слухи. То ли метла кого побила, то ли метлой кого побили. В вестибюле помимо седьмого «Б» бегали также и ученики пятого класса. Всё это вызывало у тёти Любы бесконтрольный приступ гнева. Она грубым голосом посылала учеников во все стороны, а иногда на буквы.

Седьмые классы с салагами не контачат, поэтому долгое время обмена информацией не происходило. Только минут через десять после звонка произошло неизбежное воссоединение армий. Пятаки болтали про какую-то метлу, якобы Сергей Петрович прячет у себя в мастерской нечистую силу.

— Да ладно спагетти на ухи вешать! — возразил Чугун.

— За базар отвечаю! — кипятился ушастый пятак.

Далее обсудить интересную тему они не успели, потому что от директрисиного кабинета вышел трудовик Сергей Петрович.

— А мне без разницы! — воскликнул он, обращаясь к тощей тредесканции, свисающей из горшочка на стене, и решительно направился к мастерской. За ним гурьбой побежали салажата.

И тут седьмой «Б» узрел начало тех чудес, которые ещё предстояло им вынести. Из рекреации донёсся дружный вопль тридцати глоток разом, и выскочила та самая щётка тёти Паши, про которую шёпотом рассказывали друг другу педагоги. Она вылетела на середину вестибюля и раскланялась.

— Матушки! — воскликнула тётя Люба. — Сбежала, злыдня!

На глазах у изумлённых семиклассников щётка сбацала чечёточку. А потом принялась остервенело шастать по углам. Вышвыривала смятые упаковки от сухариков, семечную шелуху. Вытаскивала из-за батарей бумагу, отковыривала жвачки. Выметя мусор на середину вестибюля, она ударила в него вершиной черенка. Мусор вспыхнул и весь исчез.

После того щётка отправилась далее по коридору. Её владения теперь обширны. Она торжествовала.

От директрисы вышла тётя Паша. Техничка была пьяна и рыдала.

— Меня уволять! — воскликнула она и драматично разлеглась поперёк стола.

Однако, наблюдать трагедию долго не пришлось. Из кормильной вдруг выскочила повариха и с прытью, не подобающей её комплекции, понеслась к директору. В раскрытые двери потянуло таким одуряюще роскошным запахом, что семиклассники встрепенулись. Оголодавшие пуза напомнили о себе урчанием.

— Давай, зайдём! — предложил Федюня. — Может, перехватим чего, пока нет перемены.

Класс воспринял идею, и все помчались наперегонки к столовой. В дверях они оробели. Здесь, видимо, намечался большой банкет. Все столы накрыты вышитыми скатёрками, и на столах стояли самовары в окружёнии больших, нарядных кружек. И ещё плетёные корзинки со всякой выпечкой, вот она-то и заставляла трепетать ноздри!

— Может, продадут по пирожку? — заканючил толстый и всегда голодный Вовка Кожевин.

Семиклассники осторожно вошли. Оглядываясь, добрались до раздатка — там на стуле сидела бесчувственная повариха и не реагировала на вопросы.

Школьники невольно подобрались поближе к соблазнительным столам. Наверно, ждут какую-то комиссию. Или день спецзаказа. То-то их не покормили сегодня.

— Да ну на фиг! — воскликнул Кожевин и схватил пирог.

Осатаневший от голода и долгого ожидания седьмой «Б» расхищал провизию. Предприимчивый Иванов ссыпал в сумку целое блюдо плюшек. Чугунков засовывал в себя пироги, как автомат. Горячий чай струился по его просторному пищеводу, как по водосточной трубе.

Федюня расправлялся с целой стаей глазурных пончиков. Он брал маслянистый, румяный, лёгкий шарик, со слабым хрустом сминал его зубами и втягивал в себя, как птичка — червячка.

Совсем непрожорливый по жизни Макс Гринштейн страстно лопал нежные шарлотки. Неромантичный Парамонов сосредоточился почему-то на маленьких безе с вишнёвым кремом.