Путь в Селембрис

Натинка сидела, вцепившись коготками в расколотую черепицу крыши. Ночь в Сидмуре была лишь ненамного темнее дня. Но, преследователи умаялись и решили отдохнуть — они расположились так, чтобы добыча не вздумала ускользнуть.

— Лёня, разве мы не можем улететь?

— Нет, не можем. Я не оставлю Пафа одного. Да и Долбер ненадёжен. Они не только внешне животные. Паф теперь хищник, а Долбер гораздо больше жаба, чем мы с тобой — летучие мыши. Тебе хочется мух ловить?

— Хочется. — призналась мышка.

— Вот и мне хочется.

Они спустились вниз и расположились среди какого-то старого хлама. Никто из беглецов не спал — даже увалень Долбер. Все напряжённо ждали наступления утра. Совершенно ясно, что упыри пошлют за подмогой, а целую армию одной иголкой не одолеть. Стоит только кому-нибудь из вурдалаков задеть когтём летучую мышь, как Лен тоже окажется заражённым. Тогда ему уже не прикоснуться к дивоярской стали. И демон наверняка знает это. Даже слабая личная магия Лёна пока бездейственна — раньше рассвета он не сможет ничего нарисовать и ничего написать в учебнике.

— Что это светится у тебя в шёрстке? — с подозрением спросил Добер. — Чего-то ел?

— Ничего мы не ели. — сердито отозвалась Натинка.

— Нет, ели. — настаивала жаба. — Это пёрышки. Вы поймали птичку! И сожрали! Это нечестно!

Лён начал шарить на затылке. Какие пёрышки? Кажется, Долбер уже озверел от голода. Скоро пойдёт сдаваться.

Это были в самом деле пёрышки, они слегка светились в темноте. Золотое, синенькое и багряное.

— Это память о Гесперидах. — прошептал Лён.

— Какое красивое! Можно примерить?

Наташа вытянула у него из лапки золотое пёрышко. Приделала себе на головку и повернулась.

— Как я?

— Ши… шикарно… — пролепетал мышонок.

Вместо маленькой летучей мыши на пыльном хламе чердака сидел золотой голубь.

Багряное перо превратило Пафа в красно-огненного ястреба, а синее сделало Долбера большим синим тетеревом.

— Улетайте, братцы, улетайте… — прошептал им Лён. — А я знаю, что мне делать.

Три сияющие птицы выпорхнули из старого дома, из разбитых его тёмных окон. И полетели под безмолвно мятущимся небом. Спящие в доме, на первом этаже, вурдалаки ничего не видели.

Рассвет застал Лёна за учебником. Но, он не учил уроки. Он усердно рисовал. Прямо поверх номеров с примерами маленькая летучая мышь усердно водила кусочком грифеля, выгрызенным ею из карандашного торца. На странице вырастал, весь исписанный примерами с головы до ног, Лёнька Косицын. Он был наряжен в латы. Красивые наплечники. Изящные поножи. Суставчатые перчатки. Высокий шлем с забралом и пышным плюмажем. И великолепный, сияющий дивоярский меч!

Покончив с рисунком, мышонок с большим душевным подъёмом взялся за стихи.

Утром рано на заре
Вышел рыцарь в серебре.
Тонкий слой его положен
На высокие поножи!
На руку повешен щит,
Весь узорами обвит.
И высокий шлем с забралом
Из волшебного металла.
Вся броня его крепка
И, как пёрышко, легка!
А под ним живой огонь —
Чёрный сидмурийский конь!
Но удивительней всего
Чудесное оружие его!
Сожжёт Лембистора пожаром
Волшебная сталь Дивояра!

Глава 35. Один на один с драконом

Сияющий рыцарь мчался на черном, как беззвёздная ночь, коне. Копыта глухо били в землю. Неистовые чёрные глаза жгли впереди пространство. Диковинный сидмурийский конь повиновался всаднику. Тому, кто летал над просторами Селембрис на призрачном лунном жеребце, не смеет не покориться любой скакун! Волшебное оружие в руке отважной. Бесстрашие в глазах! Я знаю, верю, помню! Мне обещана победа! И это неизбежно! Вперед, за Дивояр!

Он летел. Душа пела. Всё повиновалось Лёну. Что может лишить его волшебной силы?! Его дары при нём! Его талант, его упорство, его вера в самого себя. Он был в священном мифическом саду! Он видел многоцветные глаза Ладона! Птицы Геспериды обернулись для него, как для героя, в трёх прекрасных дев! Он нашёл Сидмур! Он спас Натинку! Дракон боится его волшебной стали! Нет поражения для верящих! Вперёд! За Дивояр!

Дракон увидел его ещё издалека. И над мертвенными водами лимба заклубился бледный, поблёскивающий льдом туман — предвестник демона. Тот шёл навстречу. И на ходу преображался. Скинут черный плащ, упал на серую траву, в растоптанную копытами вурдалаков пыль.

Красная драконья морда над широкими человечьими плечами. Дракон смеётся. И продолжает идти тяжёлыми широкими шагами навстречу мчащемуся, как ветер, рыцарю. На ходу проводит по себе когтями снизу вверх. И улетели, как клочья чёрного тумана, с него одежды. Он идёт, весь красен, как огонь. И вот уже не ноги — страшные когтистые лапы срывают с мёртвой почвы пучки безжизненной травы. Он вздымает руки. Когти рвут воздух, как ножи — материю.