Путь в стаю (СИ)

Конечно Милена переживала. Но ощущение выброшенности за шкирку в реальную жизнь от этого только окрепло. На душе было погано. Грусть грозила захлестнуть с головой. Пришлось брать себя за шкирку самостоятельно и встряхивать. Ухмыльнувшись, я рассказал брюнетке о своих забавных ощущениях — мол, выбросили кошака за холку.

— Но поверь, кошка, я приземлюсь на все четыре лапы. По-другому не будет.

— Кошак, — подалась вперёд моя ариала. Схватила мою ладонь и прижала её к самому сердцу. — Ты не один, и никогда не будешь одинок. Ты всегда живёшь здесь, — рука сместилась на живот. — И вот здесь ты уже поселился. Если думаешь, что после всего этого кто-то собирается тебя вышвыривать… Не бывать такому! Просто нужно чуть-чуть перетерпеть. Ты сейчас летишь в свою семью, и это не просто метафора. Стая станет для тебя семьёй до конца твоих дней. Навсегда. И никогда больше ты не будешь одинок! Никогда, Кошак! Всегда рядом будет кто-то из сестёр. Ты думаешь, почему Орден так скрепя сердце отдаёт тебя валькириям? Да потому что никто в Республике не сможет отнять тебя у стаи! Никто! Ни одна Высшая, ни одна Верховная, ни Орден, ни Верховный Совет даже! Валькирия покидает стаю только по обоюдному своему решению и решению Совета Стаи. Или Совета Стаи, если речь идёт о её изгнании. Когда мои кошки узнают тебя получше, поверь, им даже в голову не придёт тебя изгонять! А никакими другими средствами тебя от нас больше не выковыришь. Даже Высшая может всего лишь присутствовать на Совете Стаи, и уповать на благоразумие кошек, бить на совесть, на интересы Экспансии. И если она будет недостаточно убедительна — её просто пошлют. Вот так-то. Поезжай домой, котик. Там тебя уже заждались.

Взгляд Милены был решительным, и лишь где-то в его глубине таилась тревога. Она явно переживала из-за досадной задержки, и, при всех своих громких словах, хотела поддержать в первом самостоятельном вояже по Республике. Переживала за возможные эксцессы в дороге — а то, что они будут, сомневаться не приходилось. Если уже от стойки регистрации начинается нездоровое внимание…

Засевшая здесь миловидная метиллия зыркнула на меня таким оценивающим взглядом! Впору было садиться перед республиканкой на колени, аккурат под стойку, и не отсвечивать. Особенно позабавило направление этого самого взгляда — сначала строго за плечо, а затем ниже пояса, словно фламбер вызвал у девочки весьма конкретную ассоциацию.

— Такие игрушки на борт не проносят, мальчик, — заметила она, едва мы подошли, кидая красноречивые взгляды за плечо, откуда торчала рукоять моего любимого двуручника.

— С чего это вдруг, девочка? — удивилась валькирия рядом. — Ты значок такой, над его сосочком, видишь? Я, конечно, понимаю, что смотрела ты отнюдь не на грудь, но всё же, всё же…

Метиллия наконец сподобилась и перевела взгляд по указанным координатам. После присвоения очередной порции наград, здесь нарядно отсверкивала серебром вторая планета-прародительница с необычной луной, в форме короны — такая давалась за политические успехи в дальней разведке. Понятно, что на меч над соском она даже не посмотрела.

— И откуда вы таких котов берёте, валькирии? — уголками губ улыбнулась республиканка.

— Конкретно этого — в дальнем космосе, а вообще по-всякому бывает, — улыбнулась в ответ Ми.

— Ладно, кот, извини, — девочка даже встала из-за стойки. — Проходи, конечно. Я бы тебя проводила… да не могу. Сам понимаешь. Твой старт через полчаса. Не держи обиды, ты на спину и ниже пояса сильней взгляд притягиваешь, чем… на грудь.

Девчонки рассмеялись, я же лишь коротко ухмыльнулся, не найдя, чем достойно ответить на подобные откровения. Потом мы несколько минут целовались с Миленой, стараясь запомнить вкус поцелуя, отложить в памяти этот подбадривающий взгляд с толикой грустинки, уловить лёгкий флёр полей, сродни тонкому аромату… Однако даже вдоволь насладиться друг другом нам не дали. Вокруг девочки вспыхнуло сразу три голограммы экстренной связи, так что она лишь виновато пробурчала что-то и переключилась на разговор. А вскоре и вовсе была такова.

Я смотрел валькирии вслед, почему-то пытаясь отложить в памяти этот момент. Мы вместе — сколько? Без малого месяц. Но она была первой, кто меня поддержал, невзирая даже на все прошлые весьма неоднозначные впечатления друг о друге. Невзирая на наши пикировки и стычки в самом начале. А ведь ей пришлось перешагнуть через себя! Через свою республиканскую природу! Уже одна эта готовность быть только моей в их сумасшедшем мире стоила многого…