Путь в стаю

А вот планета откровенно разочаровала. От колыбели республиканской космонавтики я подспудно ожидал чего-то… циклопического, стремительного, воздушного, а вместо этого получил приземистые строения, чёрными кляксами расплывающиеся по поверхности планеты. Благо, хоть деревья здесь были не чёрными, но тёмно-зелёными — а то на фоне чёрных построек, и такого же чёрного покрытия космодрома и дорог, запросто можно было сойти с ума. Невольно закралось подозрение, от чего эта цивилизация так стремилась в космос. Слишком… черно им жилось в собственном мире. Хотелось чего-то более светлого, яркого, радостного. Но моя шутка понимания не встретила, даже Милена отреагировала непривычно холодно. Мне тут же прочли целую лекцию.

Оказывается, на планете, в самом деле, свято блюдётся историческая чистота архитектурных форм. Именно такие их образчики возводились в годину Первого витка Экспансии, когда её вела исключительно ветвь метиллиев. Почему всё чёрное… Тоже исторически. По какой-то физиологической причине эстетическое восприятие у сынов и дочерей Метиллии в те времена было весьма и весьма специфическим. Ещё и созданные ими сплавы и строительные материалы по какому-то нереальному выверту судьбы имели чёрно-серый оттенок. Стоит ли удивляться, что при таком восприятии мироздания метиллии просто шалели от красот космоса? Их толкала на Экспансию не серость и чернота собственной планеты, а манила ещё большая серость и чернота космического пространства! Вот такой необычный выверт психологии.

Космическая Экспансия как-то естественно вошла в жизнь метиллиев, и навсегда завладела сердцами сынов и дочерей этой цивилизации. На неё оказались заточены все экономические процессы, все идеологические скрепы, даже единое звёздное государство метиллиям удалось сформировать исключительно в погоне за космосом. Хотя клановые распри ещё долго терзали молодую космическую цивилизацию… На этом экспресс-лекция Милены, дополняемая скупыми и предельно лаконичными репликами Тины, завершилась, а вместе с ней завершилось и наше путешествие к планете.

На посещение планетарных экспозиций в этот раз почему-то отводилось аж целых три дня. Откуда такая щедрость, я не понимал, а голограмма Ри не спешила колоться. Её примеру следовали и сопровождающие меня женщины. Хотя Киса и готова была сказать, да сама толком ничего не знала. Её воспоминания были чересчур фрагментарны, да ещё и помножены на детские впечатления, далёкие от объективности. Какие-то планетарии, проекционные залы, выставки иных форм жизни… И всё это перемешано и основательно взболтано в коктейле детских впечатлений. Так что раньше следующего утра я вряд ли узнаю что-то путное — сейчас уже поздно, а ещё это странное напряжение, в котором всё время перелёта пребывала Тина А`Гийн… Определённо, что-то с девочкой было не то. Впрочем, ответ на этот вопрос не заставил себя ждать.

Всё началось, едва мы разместились в отведённой нам комнате. Валькирия предельно бесцеремонно сграбастала меня в собственное пользование на всю предстоящую ночь. И Милена даже не пикнула! После всего, что между нами было! После всех намёков во время затянувшегося перелёта к планете! Дальше — больше. Когда мы оказались в комнате, Тина первым делом развернулась ко мне лицом и принялась… когтями резать на мне комбинезон. Я попытался урезонить разошедшуюся метиллию, но где там… в её глазах плясало подлинное безумие. Только закончив со своим странным занятием, наблюдая размётанные по прихожей полоски чёрно-серебристой ткани, валькирия коротко бросила, словно отрубила:

— В кровать! — и тут же, посверкивая глазками и с шелестом перебирая выпущенными имплантами, надвинулась на меня.

Остановить республиканку могли только поля, но по опыту нашей первой встречи я чётко уяснил, что с Ти они не панацея. Всё равно поимеет, вопрос только в сроках. Поэтому без возражений отбросил в сторону верный клинок, и остался гол, как сокол. Медленно миновал ярящуюся валькирию, проследовал в спальню, где, в самом деле, обнаружилась роскошная кровать. Натуральный сексодром!

— Это всё нам двоим? Ты тут спарринги проводить собралась? — присвистнул я, но кошке было не до шуток. Сильный толчок в спину отправил меня в полёт, и только благодаря годами вбитым рефлексам удалось не растянуться на полу в нелепой позе. Вовремя сгруппировался, кувырнуться в воздухе, изображая немного корявое сальто, и приземлился уже возле самой кровати.