Путь в Вальхаллу

…И зачем я остановилась? Я ж еще тогда поняла, что она сумасшедшая. Но раз уж оказалась тут, зайду, куплю конфет – надо ребенку после сессии мозги подпитать… кстати, бессовестная, даже не позвонила – как она там сдала?.. – Галина Васильевна скрылась в гастрономе, а выйдя, не оглядываясь, направилась к остановке.

* * *

Домой Даша поднялась с другим настроением, нежели полчаса назад садилась в маршрутку.

– Мам! – весело крикнула она, едва открыв дверь, – у меня пятерка! – и втянув воздух, почувствовала отчетливый аромат цветов, такой замечательный после безликих запахов города.

– Молодец, – мать вышла из комнаты. Она улыбалась, но все равно сочла нужным заметить, – экзамен когда закончился? Могла б хоть сообщить – я ж тоже переживаю.

– Мамуль, – Даша обняла ее, – ну, извини. Слушай, а чем это у тебя так классно пахнет?

– Это не у меня – это у тебя. Зайди, увидишь.

На ходу попадая в тапки, Даша припрыгала в комнату, где на столе стоял букет белых лилий.

– О, блин!.. – от неожиданности она даже опустилась на диван, – и кто это сподобился?

– С роду не угадаешь, – мать, смеясь, вошла следом, – Артем, Риткин сын.

– Наш Артемка?.. – Даша ткнула пальцем в стену, отделявшую их от соседей, – о, джентльмен растет! А все говорят – гоблин, гоблин…

– Он давно хотел зайти, но я объяснила, что у тебя сессия. По-моему, он влюблен в тебя.

– Скажешь тоже! – Даша расхохоталась.

– Скажу, – Галина Васильевна уверенно кивнула, – я ж вижу, как он смотрит тебе вслед.

– Мне еще малолеток не хватало! Я думаю, дело в другом – помнишь, у него день рождения был? Рита, она ж – кремень-баба, так они к нам на балкон бегали покурить, выпить. Это, я полагаю, он отблагодарить меня решил с прицелом, так сказать, на будущее. Но фиг ему!.. Слушай, – подойдя к букету, Даша осторожно тронула нежный лепесток, – и бабки ведь нашел! Это ж сотен пять стоит, не меньше, – она с удовольствием втянула сладковатый аромат, – круто – лилии посреди зимы. …А было б еще круче, если б принес их Ромка, но он не знает, где я живу, так что все впереди… – мысль получилась легкой, без тени прошлой печали.

– Ты кушать-то будешь? – спросила Галина Васильевна.

– Не, мы с Ромкой в кафе были. Там порции!.. – Даша сцепила руки перед собой.

– Что есть Ромка? Раньше я что-то о нем не слышала.

– Теперь услышишь, – Даша улыбнулась, – он – классный. Я решила с ним встречаться.

– Нравится мне ваша простота отношений, – мать покачала головой, – я решила!..

– Ну, мам, – Даша карикатурно скривила губы, – это в ваше время полгода вздыхали на скамейке; потом полгода целовались в кино, причем, первые три месяца в щечку…

– Не обязательно, но… – пока Галина Васильевна подбирала слова, Даша с интересом ждала, – …не так все выглядело.

– Мам, – Даша устроилась поудобнее, – а расскажи, как оно выглядело? Твоя, вот, любовь, например. Я понимаю, что замужем ты не была, но откуда-то ведь я появилась. Слава богу, ты никогда не сочиняла сказок, что мой отец геройски погиб, испытывая новый самолет, только мне ж хочется знать, кем он был, куда потом делся.

– Я не помню его, – ответ прозвучал неожиданно сухо.

– О, как!.. – и Даша тут же выдала свою, осовремененную версию, – он тебя «снял», да?

– Как ты говоришь такие вещи? – Галина Васильевна покраснела от возмущения, но Даша успела предупредить вспышку праведного гнева.

– Не, мам, я рассуждаю логически – если женщина не помнит человека, от которого залетела, то, что это еще может быть? Дай другую версию!.. Если только… он что, изнасиловал тебя? – Даша тоже старалась забыть Колобка, но он возвращался в каждом ни в чем не повинном мужчине с блестящей лысиной.

– Типун тебе на язык! – Галина Васильевна трижды плюнула через плечо.

– А что еще? Он бросил тебя на девятом месяце? – поскольку мать не ответила, Даша тяжело вздохнула, – значит, придется писать Кваше в «Жди меня».

– Не надо никуда писать, – Галина Васильевна отвернулась, – это прошлое, которое я просто не хочу вспоминать. Может быть, потом тебе расскажу, хорошо?.. – лицо матери сделалось, вроде, старше, и это вызвало у Даши лишь одно желание – вернуть все обратно.

– Ладно, мам, прости, – Даша обняла ее, – я люблю тебя.

– Я тебя тоже люблю, – Галина Васильевна обмякла, и запретную зону за «стеной», скрыл туман подступивших слез нежности, – значит, ужинать отказываешься? – спросила она.

– Ага. Мам, ты это… насчет отца… проехали, если хочешь.