Путь в вечность [СИ]

– Ага, – киваю и замолкаю. Ну не хочет посвящать меня в свои трудности – не надо. Сама не люблю когда в душу лезут без спроса. Сочувствие – оно, конечно, вещь полезная, но в меру. И проявляться должно по требованию.

– Вероника, мне нужно с тобой серьёзно поговорить, – неожиданно заявляет Стас.

Ну вот. Я так и думала.

– О чём?

– Давай присядем, – утаскивает меня в сторону удачно пустующей скамейки.

Вот только приземлившись, снова замолкает, нерешительно покусывая губы. Господи, неужели случилось страшное?

– Я тут кое-что вспомнил, – морщится и растирает ладонями лицо. – Ты только не подумай, что я спятил, но у меня такое ощущение, что тогда, летом, когда мы были на практике… – он опять останавливается. – Что-то плохое произошло, короче. Словно меня сначала вырубило, выдёргивая из тела, а потом вернуло обратно, – выпаливает разом.

Нервно выдыхает и совершенно потерянно смотрит на меня.

– Чушь, да?

Вот и что отвечать? Опускаю глаза, рассматривая ногти на пальцах. Наверное, правду ему говорить всё-таки не стоит. Потому как если начинать, то придётся посвятить его в слишком многое, а вот оно ему надо? Пусть живёт спокойно.

– Мне казалось, ты тоже не веришь в те "глюки", которые тебя посетили, – сердито отреагировал на моё молчание брюнет. – Ты же сама говорила, что всё было излишне натурально! Может расскажешь, что произошло?

– Стас, ты не думай ничего плохого, – осторожно подбираю слова. – Но мне и вправду нечего тебе сказать. Я уже почти не помню ничего из тех самых "глюков". А раз они исчезли, значит, в реальности ничего не было.

– Уверена? – как-то нехорошо сверкают тёмные глаза.

Киваю, упорно отгоняя нахлынувшие воспоминания. Ведь столько времени прошло, а я никак не могу выбросить произошедшее из головы! А теперь ещё и этот тип до правды докапывается.

– Ну ладно, – с какой-то неприятной ноткой в голосе стратегически отступает частный дознаватель. – Тогда идём домой.

Стас, снова вцепившись за мою руку, поднимается со скамьи. К счастью, теперь действительно мы топаем в нужном направления и я ощутимо расслабляюсь. Фух. Пронесло.

Вот только траектория нашего движения, мягко сказать, странноватая. Вместо того чтобы спокойно идти по центру тротуара, брюнет неуклонно смещается в сторону дороги. Ну и меня тянет следом, поскольку руку он так и не выпустил.

– Стас, – не выдерживаю, наконец. – Что с тобой?

Взгляд, которым меня "одаривают" в ответ, пугает основательно. Злой, раздражённый, колкий.

Резко выдёргиваю руку, но сбежать времени не хватает. Парень немедленно вцепляется пальцами в рукав моей куртки. Резкий рывок. Не успеваю даже вскрикнуть, как его рука закрывает мне рот, а я оказываюсь прижата к нему спиной. Боковым зрением вижу притормозившую рядом машину и понимаю, что он тащит меня к ней. Из раскрытой дверцы выскакивает ещё один мужчина. Мычу и дёргаюсь, пытаясь освободиться, но это не шибко помогает. Меня заталкивают на заднее сиденье. Оказываюсь зажатой между ними, но страх и отчаяние заставляют продолжать сопротивление – брыкаться, царапаться и даже пытаться кусаться. Просто так сдаваться я не собираюсь! Тем более, что такой подлости от Стаса я ну никак не ожидала!

Моя борьба похитителей раздражает. В конечном итоге меня банально складывают пополам – утыкаюсь лбом в собственные коленки, и выворачивают руки за спину, застегивая на них наручники. Ой! Я даже не сдерживаю стона. Больно же! Впрочем, меня тут же распрямляют, правда, только для того, чтобы залепить рот скотчем.

– Но мезззат! Илл ярутт, – раздаётся невозмутимый, но ужасно неприятный низкий голос.

А? На какое-то время я зависаю. Это же тот самый язык, на котором периодически выдавал непонятные фразы Борис. Ну точно!

Чуть встряхиваю головой, чтобы убрать с лица растрепавшиеся волосы и рассмотреть говорившего, но он остаётся невидимым за высокой спинкой переднего сиденья.

Кошу глазами на брюнета рядом. Какое отношение к этому имеет Стас? Во что ввязался? А если в курсе, то зачем меня допрашивал?

– Спокойно сиди, – склонившись к виску, тихо, но весьма зловеще советует тот, почувствовав мой взгляд. – Никуда ты не денешься.

Нервно дёргаюсь и слышу уже от второго, сидящего справа:

– Фовввул!

Ох, мамочки! Как же всё плохо-то! На глаза наворачиваются слёзы. Чувствую, что тело от страха начинает пробирать нервная дрожь и мне стоит огромных усилий сдерживать её, не дать стать явной.

Заставляю себя сосредоточиться на мелькающих за окном картинках. Вглядываюсь в проносящиеся мимо указатели – может, название какое прочитаю и соображу куда меня везут. Вдруг сбежать удастся. Хоть буду знать, в каком направлении идти.

Тут же из-за переднего сиденья появляется рука и что-то чёрное падает мне на колени. Одним быстрым движением его подхватывают и завязывают на глаза. Догадались-таки!

Едем мы долго. Молча. Больше никто из них не разговаривает. И это нервирует ужасно.

Сначала машина идёт ровно, по трассе, наверное, потом её начинает подбрасывать, словно мы передвигаемся по не слишком хорошей дороге и, наконец, она тормозит.