Путь варга: Пастыри чудовищ. Книга 1

— Госпожа Дорми, — заговорила она, каким-то чудом нащупав паузу. — Я еще раз заверяю: мы сделаем всё, что можем. И постараемся избежать любой огласки. Это касается и меня, и господина Гроски, и всех работников «Ковчежца». Мы даже можем включить это в контракт, — пинок в мою лодыжку уточнял — кому придется с этим самым контрактом возиться. — Но, может быть, прежде чем мы обговорим условия — нас хотя бы немного посвятят в курс дела?

— Это… было грубо, — простонала Риция Фаррейн и уткнулась носом в соль по второму разу.

— Это было по делу, Гриз, милочка, — ухмыльнулась Йорберта Дорми. — Уж и забыла, что вашей хватке нужно бы кой-кому из присутствующих поучиться. Так что вам надо с… господином Огрски? Осмотреть место нападения? Или окрестности?

— Для начала поговорить с девочками, на которых напали звери. Это возможно?

— Мариэль ещё слаба, и она очень напугана… так что я не думаю, что посторонний…

Фаррейн, пришпиленный взглядом тёщи, замер на месте и сам потянулся за нюхательной солью.

— Мариэль — та моя внучка, что получила укусы, — величественно пояснила Йоберта. — Вы поговорите, конечно. Да… бедная девочка, шестнадцать лет, готовилась к первому своему балу, защищала сестру от этих тварей. Милли, бедное дитя, где ты? Не бойся, иди сюда, никто тебя не обидит… Милли так перепугалась, красавица моя…

Девочка попыталась было схорониться за бабушкиным боком, но бросила испуганный взгляд на Фаррейнов — и вышла, дала наконец рассмотреть себя. Всё так же, прижимая к себе тоненькими ручками здоровенную куклу.

Не из этой семьи: ни уксуса, ни лошадей — в чертах лица. Симпатичная и живая мордашка, славные ямочки на щеках, глаза — два кристально-голубых озерца.

Маленький цветочек, который каким-то чудом выжил в этой теплице. Его запаковали в свежее платьице с оборочками и голубыми кружавчиками, завили и уложили светлые локоны, залили лаком — а цветочек Милли еще дышал.

— Мильент Дорми, а ну-ка стань прямее, — ласково выговаривала бабуля. — Милли — дочь моего дражайшего сына, год назад они с женой погибли, когда сгорело поместье… Гриз, вы, конечно, помните. Ну, ну, Милли, лапочка, не бойся, тут тебя не обидят, бабушка никому не позволит… смотри, тётя-варг живо поймает тех тварей, которые на посмели тебя перепугать! Ну давай же, будь хорошей девочкой, расскажи нам, как всё было… ах, Милли такая чувствительная, так испугалась…

И я бы тоже испугался, на её-то месте. Под всеобщими взглядами. При опекунах и незнакомых людях. И ещё…

Фаррейны делали приторно-ободряющие мины и кивали — говори, мол, говори. В сочетании с их постными физиономиями — смотрелось почти угрожающе. Старшая дочь изображала статую, таращась не пойми-куда. А вот младший, Манфрейд — пялился с открытой злобой. Даже удивительной на таком бесцветном личике. Со злобой и скрытым опасением — будто девочка могла сказать что-то не то.

Так что неудивительно, что Милли растерялась, притиснула к себе куклу и пробормотала куда-то в ее кудри:

— Я… почти не помню. Я… испугалась. Мариэль кричала… я испугалась.

Глянула на Гриз, ойкнула, еще больше зарылась в куклу.

— Всегда знал, что голубенькие платья пугают, — если уж не складывается, почему бы мне не попробовать. — Гриз, ты б, правда, надела чего свое… а то я тебя такую сам боюсь. Вдруг идти по следу или сигать через изгородь — как представлю, аж страшно.

Чудо по имени Милли незамедлительно вылупило глаза на меня. Опекуны разом воздухом подавились от такой манеры влезать в разговор. Бабуля — та попробовала:

— Милли, это господин…

— Лайл, — опередил я её. — С фамилией я, бывает, сам путаюсь — жутко сложная. А эту барышню нам так и не представят?

Указал на куклу. Ощущая, как даже кружевные салфеточки в гостиной порицают меня за поведение.

Но девочка оживилась, отлепила от кукольных кудрей нос и церемонно представила нас друг другу:

— Аннабет.

— Лайл, — представился я, отвешивая малый церемониальный поклон (о, а поясница-то помнит угол прогиба!). — Как ты думаешь, Аннабет тоже испугалась? Вы же с ней вместе были, когда говорили с Мариэль?

Болтать было легко. Стоило только представить на месте ту, другую девочку — тоже светловолосую, но с карими глазами…

С моими глазами.

— Аннабет не испугалась, — оскорбилась Милли. — Аннабет не боится. Аннабет настоящая леди. Мы играли в моей комнате. Потом пришла Мариэль. Потом они… потом прыгнули… а Мариэль закричала, а Аннабет… не испугалась, а я испугалась, я не помню…

— Спасибо, Милли, — мягко проговорила Гриз, — вы с Аннабет правда очень храбрые. Я постараюсь поскорее узнать — кто на вас напал.

Судя по тому, как Милли шмыгнула обратно под бабушкин бочок — это обещание ее не успокоило.

Разговор со второй девочкой дал чуть больше. Может, потому что удалось зайти к Мариэль только в компании ее матери. Женщины подошли к кровати больной, я зашился в угол у шкафчика, чтобы не отсвечивать.

Я бы и сам не хотел, чтобы кто-нибудь меня видел в таком-то состоянии. А уж шестнадцатилетняя девушка…