Путь варга: Пастыри чудовищ. Книга 1

Лезу в карман, шлёпаю на стойку перед вирником плотный конверт. На гербовой печати свернулся в кольцо геральдион.

— Приглашение от Коэга. Не поможет?

Вирник пробегает глазами текст, рассыпается в извинениях перед «госпожой Драккант и госпожой Арделл». И всячески выражает надежды, что наш визит пройдет приятно и ничем не будет омрачён.

Потом я толкаю дверь, и мы окунаемся в пасмурное ирмелейское утро и в западное гостеприимство. Даже у бродячих котов тут степенная походка. И такой вид, будто они пригласят нас на чашечку чая. Вокруг вирницы царят Аккуратность, Законопослушание и Зажиточность. Вода в почтовых каналах — и та будто по указке шумит.

Человек в ливрее с тем же гербом Коэга кланяется и приглашает занять место в воздушном корабле, «который доставит нас, куда мы пожелаем». Говорю кратко:

— Куда и вчера ночью, — и усаживаюсь на мягкое сиденье, пока воздушный маг готовит судно к взлёту.

Кораблик мелкий, юркий и стремительный. Несется в сером небе, лавирует между такими же. Провожатый заботливо поднимает над нами заслонки — а то вдруг мы растаем под моросью.

Наконец-то пересказываю Грызи — чего я ее выдернула из поместья Фаррейнов с утра пораньше. И как мне удалось так быстро взять след.

— В общем, Коэга тут все знают. Уважаемый ирмелеец, найти труда не составило. Правда, пускать не слишком хотели, но хватило представиться.

Старикашка Коэг чуть ли не танцы развел вокруг меня, тряся усами: «Ах, госпожа Драккант, вы решили приобрести одного из моих малюток? Это очень правильное решение, мой коллега из Акантора… хочу сказать, что его геральдионы живут куда меньше. И не столь белоснежны. Зато увидев моих — вы не сможете оторваться…»

После моего рассказа он затряс не только усами, но и башкой. Всё повторял, что нет-нет, это никак не может связано с ним, он Даром клянется, всё под строгим контролем… все его геральдионы — исключительно дружелюбные, замечательные зверьки, мухи не обидят… да вот, посмотрите.

Геральдионов у него оказалось четыре — белее снега и тупее Плаксы. По дружелюбию — что-то среднее между единорогом и пьяным Лортеном. И все как один обучены ходить на задних лапках и кружиться вокруг себя.

— А что с теми, которые не желают кружиться? — спросила я, когда Трясун стал мне представлять своих дитачек по именам. — Сами пускаете в расход?

— Ну, как вы могли такое подумать! Я же, как-никак, пожилой человек, и уничтожать несчастных зверьков, пусть и слегка буйного нрава, но — детей моих любимых малюток…

Через пару минут трясения усами разводчик раскололся, что на такой случай держит помощника. Который уносит проявивших агрессию геральдионов и «Умерщвляет их без всяких мучений, при помощи яда, вы не думайте!». А после хоронит. Наверное, даже с какими-нибудь ирмелейскими почестями.

— Стало быть, вы даже тел не видите, — сказала я после этого. — А как у вас там с помощниками? Никто не болел, не уходил в отставку?

Трясун еще посидел две минуты, вылупив на меня глаза. Потом подлетел со своего места и завопил, брызжа слюной. Что если этот поганый… Если он только посмел провернуть такое и бросить тень на его репутацию, то… тут пошли ядреные ирмелейские словечки.

Кое-как старикашку удалось унять. При посильной помощи слуг. И вытащить из него, что три с лишним года назад его помощничек Ойми Бэртак как раз уволился. По трогательной причине: «Не могу убивать бедных зверюшек».

— И случилось это как раз после того, как он уничтожил очередную партию, — бормочет Грызи, покусывая ногти.

— Якобы уничтожил, ага. Коэг вспомнил, что те геральдионы были совсем детенышами. На дрессуру он их даже не проверял. Окраска была не белая, так что сдал в брак.

— Сколько их там было?

— Три. Два самца и самка.

— А ты не спросила…

— Зрелость наступает в два года. Потом размножаются раз в год, но Коэг утверждал, что это слишком часто: у самки организм не выдерживает.

Потому что это искаженная, изувеченная людьми порода, что с неё возьмёшь.

Грызи молчит, ведя немой подсчет. Так что продолжаю.

Когда Трясун проорался — он затрясся уже весь. Умолял решить дело без привлечения властей. «Я законопослушен, как истинный ирмелеец, но поймите — моя репутация! Мой конкурент в Аканторе меня уничтожит!» Выдал адрес этого своего помощничка, снабдил письмом, средством передвижения. И всё ломал руки и бормотал, что я окажу ему неоценимую, неоценимую услугу, и если понадобятся деньги… Любые ресурсы, то он сразу же… а с Бэртаком он уж сам разберется, у него достаточно связей — главное только, чтобы мы узнали, где этот…

— В общем, тут он опять перешел на древний ирмелейский. А я слетала ночью к этому Бэртаку. Похоже, нам повезло. Кретин даже адрес не сменил.

Если уж собираешься заняться подпольным выведением тхиоров — надо бы позаботиться и оказаться от своего бывшего хозяина больше, чем за пару часов лёту.