Путь воина

— С вашей спиной, кажется, все в порядке, и с верхней частью туловища тоже. Что ж, поможем вам выбраться отсюда.

— Поможем?

— Это я просто так выразился. Мы, вольнорожденные, говорим не совсем правильно. Знаете ведь?

Действуя как можно быстрее, Эйден смастерил из кусков железа и проводов, торчавших из разбитого робота, нечто вроде саней или волокуши — приспособления, о котором он где-то читал. Вырвав еще откуда-то кусок электрического кабеля, он использовал его в качестве веревки — нелепую кособокую конструкцию теперь можно было тянуть.

Самым трудным оказалось извлечь Ланж из остатков ее доспехов и перетащить на волокушу. Ланж была облеплена черными хлопьями лекарств из автоаптечки бронекостюма, сработавшей, чтобы стабилизировать состояние раненого Элементала. Массивное телосложение женщины и черная, липкая меджидкость, насквозь пропитавшая ее одежду, здорово мешали Эйдену. Он просто выбился из сил. Вновь использовав электрический кабель, он крепко привязал Ланж к своей конструкции. Наконец, убедившись, что она неожиданно не соскользнет и не ударится, а это могло сильно ухудшить ее состояние, Эйден взялся за провод и принялся тянуть.

Почти сразу же он понял, что может продвигаться вперед только очень медленно. Тащить волокушу было очень тяжело: она весила больше любого медицинского транспортного средства. Кроме того, почва была каменистая и требовалась большая осторожность, чтобы везти Ланж без сильных толчков. С каждым шагом голые ступни Эйдена, казалось, превращаются в поджаренный хлебец. Но вот вскоре обожженные взрывами участки поля остались позади, и земля наконец-то стала холодной. Здесь Эйдена засекли Элементалы Кречета. Они сразу же бросились к нему на помощь. Измотанный, усталый Эйден был несказанно рад этим мускулистым, возвышавшимся над ним, как башни, воинам.

Кое-как доковыляв до расположения Кречетов, Эйден почти не чувствовал под собою ног. Он с трудом дотащился до центра лагеря и рухнул без сознания у входа в командный пункт.

Там находился Каэль Першоу. Он наблюдал за Эйденом на протяжении всего его пути, специально приказав своим подчиненным не оказывать изнуренному воину никакой помощи.

Першоу в этот момент чувствовал себя необычайно хорошо. Он только что получил от Радика заявление о капитуляции.

— Теперь я ваш пленник, — сказал Радик.

Першоу тихо усмехнулся, прежде чем ответить.

— В этом нет никакой нужды. Вас победил «вольняга». Я не могу сделать военнопленным столь низко падшего воина. Возвращайтесь со своим соединением домой.

— Каэль Першоу, вы обязаны взять меня в плен! Таков закон Кланов.

— Нет, это не закон, а только традиция. И я сейчас ей не последую. Я не смог бы держать вас в качестве военнопленного, потому что всякий раз, увидев ваше лицо, я вспоминал бы вашу позорную историю. Проиграть сражение из-за действий «вольняги» — это надо умудриться! Да, я не смог бы видеть вас. Если же вы хотите, чтоб я поступил по традиции, то — пожалуйста. Я возьму вас в плен и тут же освобожу. Так что желаю всего хорошего.

Он чувствовал, что Радик прямо-таки кипит от злости. И, главное, он ничего не мог поделать. Уже не по традиции, а по закону Кланов военачальник победившей стороны мог диктовать свои условия. Першоу думал, что поражение при собственных силах, превосходящих противника, и так достаточное для Радика унижение. Этот человек опозорен теперь надолго, возможно, до конца своих дней. Поэтому его можно и отпустить.

Затем Першоу сообщили новости. Ланж жива, но жестоко изранена. Герой битвы вернулся, протащив ее за собой чуть ли не через треть поля боя.

Когда Хорхе добрался до командного пункта и рухнул у входа, Першоу так и не смог подавить в себе отвращения к его ублюдочному происхождению.

Очнувшись, Эйден обнаружил, что находится снова на станции «Непобедимая» и лежит на раскладной койке в кабинете Першоу. Сам полковник сидел возле него и лениво разглаживал пальцами порванную Черную Ленту.

— Фотография Баста исчезла, — кратко заметил он.

— Она, должно быть, отвалилась. Прошу прощения. Мне нельзя говорить без разрешения.

— Обстоятельства таковы, что мы можем пренебречь этим правилом. Более того, мы можем забыть о Черной Ленте.

Резким рывком, вызвавшим у Эйдена пронзительную боль в спине, Каэль Першоу сорвал с него Черную Ленту.

— Теперь вы можете говорить в вашем стиле — неуважительно и грубо. Считайте это наградой за победу в сражении. Но со мной прошу этого не обсуждать. Мне очень неприятно, что вы теперь в почете. Я с яростью думаю о необходимости ставить вас в пример. Но за свои действия и особенно за ваш успешно сработавший план вы заслужили медаль, и мы вынуждены наградить вас.

— Не надо меня ничем награждать. Я принадлежу Клану. Мы все делаем то, что можем.