Путь воина. Астральные битвы

Основным правилом для тебя должна быть готовность к смерти, когда ты приходишь встречаться со мной, наставляет старый маг. Если ты приходишь сюда, готовый умереть, то не будет никаких ловушек, неприятных сюрпризов и ненужных поступков. Все должно мягко укладываться на свое место, потому что ты не ожидаешь ничего. Поверьте, читатель, это не преувеличение. Готовность к смерти настолько абсолютна, что Воин считает себя... уже мертвым. Дон Хуан с бесподобной ухмылкой сообщает: Самое худшее с ним уже случилось, поэтому он ясен и спокоен. Но чтобы победить страх, нужно расстаться и с надеждой, ведь она обратная сторона страха. Когда вы надеетесь на что-то и ваша надежда не сбывается, вы испытываете разочарование и шок, – доносится с Тибета негромкий голос Чогьям Трунгпа, – Если же ваша надежда сбывается, вы приходите в возбуждение – успех окрыляет вас... Неистовый Воин никогда не испытывает ни малейшего сомнения в самом себе, поэтому ему не на что надеяться и нечего бояться. Неистовый Воин никогда не попадает в ловушку надежды, благодаря чему достигает бесстрашия. Кто сказал, что «надежда умирает последней»? Отшвыривая ее вместе со страхом смерти, Воин обретает важнейшие качества – терпение и отрешенность. Благодаря им Воин может принудить себя к чему угодно и от чего угодно отказаться! При этом он не знает ни колебаний, ни сомнений. Выбрав однажды свой путь, Воин идет по нему, не сворачивая, бесстрашный и одинокий. Смерть не является врагом, хотя и кажется им, – убеждает Карлоса дон Хуан. Смерть не разрушает нас... Но если она не является нашим разрушителем, тогда что же она такое? выдавливает бледный ученик. Маги говорят, что смерть является единственным стоящим противником, который у нас есть, поясняет Учитель. Смерть является действующей силой, жизнь это арена действия. И всякий раз на этой арене только двое противников сам человек и его смерть. Карлосу от такой заявки не по себе. Он мямлит; Я предпочел бы думать, дон Хуан, что именно мы, человеческие существа, являемся теми, кто бросает вызов смерти. Вовсе нет. Мы пассивны. Подумай об этом, советует Учитель. Мы действуем только тогда, когда чувствуем давление смерти. Смерть задает темп для наших поступков и чувств и неумолимо подталкивает нас до тех пор, пока не разрушит нас и не выиграет этот поединок, или же пока мы не совершим невозможное и не победим смерть. Маги побеждают смерть, и смерть признает поражение, позволяя магам стать свободными и навсегда избежать нового вызова. Дон Хуан словно ведет курс общей психологии в хорошем университете. Стремление к смерти является врожденным для людей; подобно всякому движению, наша жизнь обладает инерцией – инстинктом ускорения жизненных процессов, следовательно, приближения смерти. Сущность магического действа проявляется здесь в укрощении инерции жизни, а говоря иначе в остановке смерти: Идея смерти единственное, что способно закалить наш дух. Но обратимся к иным препятствиям на долгом пути к безупречности. Итак, Воин освободился от страха смерти. Но стал ли он свободен от себя самого? На физическом плане люди резко отличаются друг от друга. Один богат, другой красив, третий силен, у четвертого умелые руки, пятый вор-домушник и так далее. Все эти отличия составляют индивидуальность человека. В непостижимом океане Астрала индивидуальность совершенно бесполезный груз. Да, мы все владеем собственностью, причем не только материальной, но еще и опытом, знаниями, навыками, чувствами по отношению к людям... Мы не можем прихватить в Астрал ничего из этого перечня ни эрудицию, ни очарование, ни богатство, ни знакомства, ни мускульную мощь. Поэтому мы не должны защищать свою собственность. Пока ты чувствуешь, что наиболее важное и значительное явление в мире это твоя персона, ты никогда не сможешь по настоящему ощутить окружающий мир, повторяет старый индеец. Эту вредную для Воина индивидуальность он метко называет чувством собственной важности. У одного на дне души вертится: «Я прирожденный лидер, я могу вести людское стадо, такие, как я, творят историю...» Подсознание другого говорит совсем о другом: «Смотрите, я снимаю с себя последнюю рубашку, чтобы помочь ближнему. Да, я беден и слаб, но зато как я добр!» Третий про себя всю жизнь словно повторяет: «Пусть я не умнее, не удачливее и не богаче многих, но зато какая у меня семья! Глядите, какой я образцовый муж истец...» Лопающиеся от собственной важности люди нередко пытаются стать магами. Такие не признают иного знания, нежели свое собственное, которое, разумеется, стараются навязать всему человечеству. И порой им удается манипулировать сознанием множества слабеньких, невежественных натур. Тогда эти «кудесники» захватывают власть над целыми странами подобных трагедий немало знала история. Только избавившись от чувства собственной важности, мы перестаем находить удовольствие в унижении других, понимаем вред любого фанатизма и легко отличаем ложь от правды. Неслучайно старый индеец сравнил Карлоса с зашоренной лошадью. Однако магам чувство собственной важности мешает гораздо больше, чем обычным людям. И дело здесь вовсе не в нравственной стороне дела. Запредельный эгоизм людей связан с конкретным «человеческим» положением точки сборки. Именно чувство собственной важности удерживает точку сборки в ее стандартном положении. Следовательно, избавление от чувства собственной важности упрощает сдвиг точки сборки! И наоборот, сдвигая любым образом точку сборки, мы сокращаем чувство собственной важности – вплоть до полного его исчезновения. Помните, Олдос Хаксли «под мескалином» обнаружил, что причины, побуждающие к действию в обычном состоянии, совсем неинтересны? Это именно те причины, которые мы с вами исследуем: страх смерти и чувство собственной важности. Львиную долю своей энергии люди затрачивают на удовлетворение этого чувства. Мы вновь, как и под воздействием страха смерти, «неровно дышим» к окружающим: как-то они нас воспримут, как бы произвести благоприятное впечатление? Признание в глазах окружающих человек склонен ощущать как уверенность в себе. Воин не поддается этому: самообману: он стремится к безупречности лишь в собственных глазах и называет это смирением. Я когда-то ненавидел само слово «смирение», рассказывает ученику старый маг. Я индеец, а мы, индейцы, всегда были смиренны и только и делали, что опускали головы. Я думал, что смирению не по пути с Воином. Я ошибался. Сейчас я знаю, что смирение Воина и смирение нищего невероятно разные вещи. Воин ни перед кем не опускает голову, но в то же время он никому не позволит опускать голову перед ним. Нищий, напротив, падает на колени и шляпой метет пол перед тем, кого считает выше себя, но тут же требует, чтобы те, кто ниже его, мели пол перед ним. Подавляющее большинство людей фантастически обидчиво, и лучшие свои силы отдает размусоливанию полученных обид и... обдумыванию планов нанесения ответных обид, Можно ли представить менее осмысленную деятельность в то время, когда нам так не хватает энергии, чтобы стать видящими! Обидчивость, вытекающая из чувства собственной важности, – вот подлинное отречение от разума. Даже неловко как-то и называть себя «человеком разумным»,homosapiens. Для подавления «эго» маги разработали необычную методику: Воин должен найти мелкого тирана и победить его. Победить не на физическом плане, запихнув головой в навозную кучу, а победить психологически, стать неуязвимым для мелкого тирана. Мелкий тиран любит запугивать, но Воин не знает страха. Тиранчик любит, чтобы его жалели, но Воин не знает жалости, об этом мы еще поговорим ниже. Тиранчик привел бы нормального человека в бешенство своей подлостью, но Воин не раб своих эмоций. Тираном может быть боцман на корабле, начальник буровой платформы, армейский сержант, собственная истеричная жена и тому подобные персонажи. Чувство собственной важности в схватке с ними сгорает без остатка. Мелкий тиран это мучитель, – поясняет старый индеец. Некто либо обладающий властью над жизнью и смертью Воина, либо раздражающий его до безумия. Индейские маги полагают, что Воину крупно повезло, если мелкий тиран возник на пути сам по себе. Иначе нужно отправляться на его поиски – вплоть до смены места работы и переезда в другую местность. Нам трудно представить это: мы привыкли устраиваться в жизни потеплее, а не «потиранистее»! Другая эффективная защита от чувства собственной важности – тотальная ирония. Маги то и дело до слез хохочут друг над другом и сами над собой. «Воин делает в штаны», – вот отношение настоящего Воина к восторженному пафосу новичка. Любая ситуация бросает вызов безупречности Воина, и без здорового, очищающего смеха тут и вправду недолго спятить. С той же целью Учитель заставляет Карлоса разговаривать с растениями, которые ученик срывает для салата. Прежде чем сорвать стебелек, нужно извиниться перед ним и заверить в том, что когда-нибудь и ваше тело послужит пищей растениям. Так что в итоге мы с ними равны, заключает индеец. Мы не важнее их, они не важнее нас. Ну-ка, поговори с растением сам. Скажи ему, что ты больше не чувствуешь себя важным. Карлосу казалось, что он сходит с ума. Он опустился на колени перед растением, но не смог выдавить ни слова. Он стеснялся присутствия Учителя, и это стеснение было голосом чувства собственной важности. Теперь всегда говори с растениями, настаивает дон Хуан. Пока полностью не избавишься от чувства собственной важности. В конце концов тебе должно стать безразлично, смотрит на тебя кто-то в данный момент или нет. Ступай-ка вон туда, в холмы, и потренируйся сам. Третий «кит», лежащий на пути к безупречности Воина, есть жалость. При поражениях она прорывается на передний план, но и в благоприятные минуты из сумеречных глубин подсознания она сосет нашу энергию. Неудовлетворенность своим настоящим, этот «двигатель прогресса», вот что ввергает человека в мучительные объятия жалости. Каких бы высот не добились в жизни, мы продолжаем считать, что достойны лучшей доли. Жалость,по определению магов, есть переживание озабоченности своей судьбой; эта же озабоченность складывается из страха смерти и чувства собственной важности. Круг, как видим, замкнулся. Нельзя избавиться от этого страха или этого чувства по отдельности, но избавившись от них обоих, можно обрести наконец особую безжалостность Воина. Как ни странно, широкие массы приучены считать жалость добродетелью, и «жалеть» приравняли к «любить». Жалость оборотная сторона нашего «эго». Жалость, которую мы испытываем к другим, неизменно порождается жалостью к самому себе: мы видим страдающее существо, мысленно ставим себя на его место, начинаем жалеть себя, на глаза наворачиваются слезы... Смотреть правде в глаза и при этом не страдать умеет только Воин. Речь не идет здесь о черствости и жестокости. Вспомните, читатель, что величайшие изверги бывали очень сентиментальны, Гитлер плакал, глядя на агонию своей собаки. Развитое чувство ответственности не позволяет Воину насаждать в мире собственные представления о добре и зле и вмешиваться в естественный ход событий. Молодой антрополог поднял однажды с тротуара улитку и положил ее под виноградную лозу: спас от неминуемой гибели под каблуками. Дон Хуан сурово раскритиковал ученика. Во-первых, подобная жалость может ускорить гибель улитки, если виноградные листья обработаны инсектицидом. Во-вторых, Карлос помешал улитке завершить пересечение тротуара, на что она уже потратила немало сил. Но и вернуть улитку на тротуар старый маг не позволил, сказав, что такова у этой улитки судьба наткнуться на идиота, который прервет ее путь; может, улитка еще найдет в себе достаточно сил, чтобы заново пересечь тротуар. Не жалея других, Воин не ждет помощи и утешения по отношению к себе. При этом высвобождается уйма психической энергии – уж Воин-то знает, на что ее употребить! Безжалостность для Воина есть противоположность жалости к самому себе. Для того, чтобы маги могли использовать сияние своих глаз для перемещения своей собственной или чьей-либо еще точки сборки, им необходимо быть безжалостными, объявляет старый индеец, то есть, им должно быть известно особое положение точки сборки, называемое местом без жалости. В привычном, «человеческом» положении точка сборки собирает мир ложного сострадания, а на деле мир жестокости и эгоцентризма. Чтобы столкнуть точку сборки ученика с этого положения, дон Хуан применяет немало трюков, а однажды даже блистательно перевоплощается в омерзительного безумного старика. Пораженный Карлос сперва пытается по инерции жалеть его, но убеждается, что это попросту опасно... Разрушая привычное мировосприятие, ученик проходит, как мы помним, через фазу стирания личной истории. Обойтись в этом нелегком деле без психологических конфликтов поможет именно безупречность с тремя ее основами: использованием смерти в качестве советчицы, отсутствием чувства собственной важности и избавлением от жалости к самому себе. Вот почему над психикой ученика лучше работать сразу в нескольких направлениях. Успех на одном из них высвобождает энергию, которая помогает преуспеть на другом: так победа на одном фронте способствует победе на другом. Тем более это верно, коли речь идет о человеческой психике: это «фронт» единый и неделимый. Но где же, спросит читатель, результат? Как же наконец распоряжается Воин своей силой и безупречностью? Он их складывает в нечеловеческую устремленность – в несгибаемое намерение, которое можно приложить к чему угодно, и преуспеть! Вы хотите стать на часок дельфином? Пожалуйста. Вам интересно побывать в мире неорганических существ? Нет проблем. Желаете путешествовать по Африке, оставаясь при этом на своем рабочем месте в России? На здоровье.