Путь воина. Тренер-победитель о секретах успеха

Вот здесь я, пожалуй, несколько отклонюсь от темы. Я всегда стремился завоевать золото чемпионата СССР и работать с наставником, который может мне многое дать. Потому я и согласился на переход из «Локомотива» в «Динамо». У бело-голубых тогда был выдающийся состав, и я нисколько не сомневался, что под руководством Севидова мы будем вне конкуренции. Многие специалисты заранее отдали нам победу, однако накануне старта турнира «Динамо» совершило турне в Америку, где Сан Саныч повел команду в магазин к своему другу, эмигрировавшему туда из Киева. Ребята купили какие-то вещи по очень выгодной цене, а по возвращении в Москву некто Родионов, тогдашний начальник «Динамо», накатал на Севидова донос. На этом все рухнуло, и славная история легендарного клуба фактически завершилась. На смену ей пришла история совсем другая, та, о которой распространяться совсем не хочется. Только при мне поменяли девять тренеров, кадровая чехарда стала главной клубной традицией. Я абсолютно убежден, если бы Севидов остался, то именно «Динамо», а не «Спартак», в тот год праздновало бы чемпионство, и в дальнейшем оно было бы лидером отечественного футбола, а не призраком прошлого. Когда на экстренном собрании Сан Саныча демонстративно выкидывали из команды, никто из лидеров не вступился. Такие титаны, как Гершкович, Долматов, Маховиков, сидели и молчали. А я, молодой, только пришедший, встал и выступил: «Я не согласен с вашей политикой. Я доверяю Севидову, а вы его снимаете. Не хочу иметь с вами никаких дел. Не хочу и не буду!»

В общем, с «Динамо» я расстался, но тогда таких вещей не прощали. За мной вскоре прислали «черный воронок», и все закончилось тем, что я поехал вместе со всеми на сбор.

В 1981 году, с третьей попытки, я все-таки отважился на переход в «Спартак», однако меня вновь пригласили в одно серьезное учреждение на Лубянке, подвели к карте СССР и показали на самую крайнюю точку: «Валерий, вон видишь Кушку? Там тебе будут рады!» Мне все стало ясно, и я подумал: наверное, в моей судьбе спартаковский период все же не заложен.

Позже, с позиции лет, убедился: мне не о чем жалеть. Ни один мой шаг не был напрасным. Если и доводилось по не зависящим от меня обстоятельствам отклоняться в сторону от цели, то я делался еще злее и с удвоенной энергией вгрызался в каждый впоследствии предоставляющийся мне шанс.

* * *

Я забивал почти всем командам Высшей союзной лиги. Для меня не существовало неудобных соперников, хотя на некоторых, как на тот же «Спартак», я настраивался по-особому. Тогда еще принципиальность в футбольном мире была облачена в цивильные одежды. Это сегодня «звезды» на всю страну позволяют себе унижать красно-белых или рассказывать якобы о полном превосходстве своей команды над ЦСКА. То ли время такое, то ли деньги большие что-то с людьми делают, но подобные заявления прежде были исключены. На мой взгляд, законы корпоративности должны соблюдаться всегда, даже если ненависть льется через край. Я принимаю жизнь такой, какая она есть, и никогда не говорю своим футболистам: «А вот наше поколение…» Это все бред! Не думаю, что мы лучше, чем они. И все же есть одна вещь, которую нынешним знаменитостям неплохо было бы у нас перенять. Мы относились друг к другу с уважением, с пониманием того, что все мы едим один хлеб.

Правда, понимание это не мешало друзьям-соперникам калечить друг друга на поле. Судейство было либеральным, правила символическими – вот кости и хрустели. Чего греха таить, порой сердце в пятки пряталось: идешь на мяч, а сам спинным мозгом ощущаешь, как в тебя двумя ногами сзади прыгают. Но я старался этой боязни не замечать, и уж подавно никогда не думал, что вот тут-то надо быть поосторожней, а то травму получу. Если бы я позволил себе подобные мысли, мгновенно бы со спортом простился. Я же, отдавая отчет в том, что амплуа у меня опасное, скрупулезно готовил себя к различным игровым ситуациям. На тренировках просил одноклубника Сашу Новикова действовать со мной предельно жестко. Отрабатывал стыки, реакцию, падение. И никогда не терял бдительность.

Я был подвижный, яркий, индивидуально сильный форвард, редко с мячом добровольно расставался. Брал его в центральном круге и тащил, тащил вперед.

Всегда со мной кто-то действовал персонально. Били от души, в открытую и исподтишка. Попадались такие гладиаторы, что могли штангу перешибить. Защитники – народ гордый, некоторым мастерства не хватало, вот и использовали различные приемы, лишь бы не позволить оставить себя в дураках. Иногда настолько надоедали, что бил в ответ. Очень серьезное противостояние было с Сулаквелидзе, в Киеве – с Журавлевым, Балтачой и Бессоновым. В Донецке со знаменитым Пьяных – он выходил на матч, закатывал рукавчики и метелил всех подряд.

Так что повреждений у меня, хоть и обошлось без особо тяжких, за карьеру было достаточно. Первый раз загремел в лазарет примерно в восемнадцатилетнем возрасте. Только в «Спартаке» (Орджоникидзе) стал самоутверждаться – и порвал переднюю поверхность мышц бедра. Пополам! Хорошо, быстро восстановился, без последствий.