Путь волшебника

Библейский семинар заканчивается проповедью. Подобно многим проповедям, предназначенным для ровесников Ханны, эта посвящена непорочности. Священник говорит о чистоте тела и разума. Говорит, что плоть должна служить Господу. Говорит, что утраченную девственность можно вернуть — без этой уловки все было бы гораздо сложнее. Он говорит, говорит, говорит…

После проповеди, пока органистка исполняет одни и те же эмоциональные пассажи, священник предлагает всем, кто почувствовал в себе перемену, пройти вперед и препоручить себя Богу. Не имеет значения, считаете ли вы, что впервые согрешили и нуждаетесь в милосердии, или давно догадались, что сбились с пути и, следовательно, еще больше нуждаетесь в милосердии. Бога это не заботит. Бог всегда с вами.

Однако Петер не говорит ничего об отношении Бога к девушке, сидящей за синтезатором и составляющей дуэт своему молодежному пастору. Девушка погрузилась сначала в музыку, а потом в его проницательные глаза. И до того погрузилась, что чувствует себя парализованной, когда Петер протягивает руку и гладит ее подбородок. Его губы касаются ее губ, ею овладевает эйфория предательства, она попадает на мелководье тайны, которая, ей уже известно, слишком опасна и становится все глубже с каждой недопустимой встречей. В конце концов девушка тонет в ней, теряет аппетит, замыкается. Под глазами у нее темные круги, она все больше времени проводит в своей комнате, терзая себя тоскливыми песнями. Так ведь она, в сущности, подросток, чего еще ожидать?

Один за другим молодые люди шли по проходу, преклоняли колени на краю подмостков, и священник молился за них, призывая Божье благословение и прощение.

Ханна уже проделывала этот путь прежде. Но сейчас… Даже если в самом деле прощение Божье бесконечно, она сможет принять его лишь в том случае, если сначала простит сама себя. А пока она останется на своем сиденье.

По ее щекам струились ручейки слез. Сидевшая рядом девушка обняла Ханну.

— Вставай, — прошептала она. — Все хорошо. Я пойду с тобой.

Ханна отрицательно покачала головой.

Она мечтала о том дне, когда сможет сбежать. Рисовала в воображении женский колледж, представляла, как девушки сидят во дворе под дубом или собираются в библиотеке.

Ее мало интересовало, что это будет за колледж, как далеко отсюда.

С каждым днем волшебница Ханна-из-Леса все больше узнавала об инкубе. В книгах было изображено чудовище, которое охотилось на молодых девушек по ночам и превращалось в оленя днем. Девушки рассказывали, что видели такого оленя, с первым рассветным лучом уносящегося в сторону леса.

Когда инкуб пребывает в физической форме, Ханне по силам одолеть его.

Но как приманить эту тварь?

Волшебница знает способ, да только он непрост.

После путешествий по миру у нее сохранилось очень мало любимых вещей из ее детства — вещей, когда-то принадлежавших ведьме. Конечно же, это книги. Они существовали на протяжении столетий до нее и, она надеялась, просуществуют еще столетия после. Вырезанный из камня котенок всегда ей нравился, но для чего предназначена эта статуэтка, Ханна не знала. И пузырек с драгоценными духами — их там всего три капли.

Ведьма отказалась поведать Ханне, что это за духи, и не советовала пользоваться ими. Сама наставница унаследовала пузырек от некой колдуньи — она не объясняла, при каких обстоятельствах, — и ни разу не открыла его, даже чтобы понюхать. В пузырьке темная магия, очень насыщенная и опасная. Ведьма знала, что не сможет ее контролировать.

Твоя сила — только тогда твоя сила, когда ты осознаешь ее пределы.

Позже, под руководством великих магов, волшебников и колдунов, Ханна выяснила, что содержится в пузырьке. Теперь она знает: духи насыщены той же силой, что и ее личная магия, — женской сексуальностью. Она необузданная. Она коварная. Она крайне нестабильная.

Инкуб — это темная энергия. Женская сексуальность — тоже.

Если у Ханны хватит мужества выпустить на волю эту силу; если ей достанет решимости сделать то, что должно быть сделано…

Ночью волшебница вздрагивает во сне.

Ей снятся страны, которых она никогда не видела, любовники, с которыми никогда не спала, заклинания, которые никогда не произносила. Она видит искрящиеся на солнце моря, блистающие башни, сборочные линии и лесной опад. Обоняет запахи жареной лапши, морской воды и садовой жимолости. Слышит звон колоколов, грохот стройки и рок-н-ролл.

Ей снится мир, который она боится исследовать, мир, который она боится оставить без внимания.

Она стара, но не то чтобы очень.

Она молода, но не то чтобы очень.

Никогда еще ей не было так страшно.

Вечером в пятницу Ханна находит его после занятий с молодежной группой.

— Нужно поговорить.

Не отвечая, Петер берет ее за руку и ведет в свой кабинет. Дверь оставляет приотворенной.

Он не отрывает от Ханны взгляда, на лице тревога.

Все слова внезапно куда-то подевались.

Наконец она произносит:

— То, что ты делал, было неправильно.

Она собиралась начать не так, однако в этой краткой фразе выражено все.

Петер смотрит на нее и не отвечает.

Она предпринимает еще одну попытку:

— Мне было тринадцать.