Путь восхождения. Школа духовного роста Конкордии Антаровой

Обратимся теперь к одному из самых интересных вопросов, связанных с созданием романа «Две жизни». Как уже говорилось, одна из тайн этой книги состоит в её авторстве. Создавала ли К.Е. Антарова это необыкновенное произведение в одиночестве или с помощью неких небесных вдохновителей – развоплощённых душ духовно близких ей людей? Пытаясь приблизиться к разгадке этой тайны, вспомним о земном учителе Конкордии Антаровой.

К.С. Станиславскому явно принадлежит особая роль не только в профессиональном становлении К.Е. Антаровой как артистки, но и в её духовно-нравственном развитии. Талантливая молодая певица с первых же занятий в студии Станиславского оценила высочайший духовно-нравственный потенциал своего учителя – и увековечила его мудрые мысли и рекомендации в записанных ею беседах Станиславского со своими учениками.

В составленном ею сборнике бесед Станиславского Конкордия Евгеньевна называет его своим учителем и, вполне возможно, что в данном случае имелось в виду уч ительство не только в профессиональном, но и в духовно-нравственном смысле. Потому что в системе Станиславского заложена такая мощная духовно-нравственная основа, что иной раз кажется, что гениальный режиссёр задался целью вырастить из каждого своего ученика сначала Человека с большой буквы, а потом уже Артиста. Любовь к людям и к Родине, доброжелательство, самообладание, честность, принципиальность, бесстрашие, осуждение зависти, интриг и мелких сплетен – это далеко не весь перечень тех свойств, которые Станиславский стремился воспитывать в своих учениках. Сам Станиславский говорил о том, что некоторые коллеги бросали ему упрёки за его чрезмерные, по их мнению, требования к молодым артистам, касающиеся нравственной стороны их жизни: «Можно подумать, что как раз здесь я и предъявляю ту требовательность, в которой некоторые меня упрекают, говоря, что я хочу сделать из артиста подвижника».

«Сделать из артиста подвижника» – это ключевая фраза! Действительно, в работе с учениками Станиславский стремился не только обучить их профессиональному актёрскому мастерству, но и заложить в них основы этики и высокой нравственности – это ясно по содержанию его бесед. Возможно, в знаменитой системе Станиславского К.Е. Антарова сразу же узнала духовно-нравственные принципы теософии, потому эта система и произвела на неё такое впечатление. А может быть, и наоборот: стремящаяся к совершенствованию молодая певица сначала приобщилась к нравственным заповедям своего земного учителя, Станиславского, а уже позже увлеклась учением теософии, утверждающим те же самые принципы.

В своём предисловии к беседам Станиславского, записанным ею, К.Е. Антарова подчёркивала нравственную сторону работы великого режиссёра с молодыми артистами: «Во многих беседах, не имевших прямого отношения к этике, он постоянно старался заронить в нас зерно какой-либо мысли о рядом идущем товарище и пробудить к нему любовь. <…>

Для него искусство было не только отражением жизни на сцене, но и путём к воспитанию, единению людей»[2].

Относительно того, какое значение сам Станиславский придавал духовно-нравственным основам своей системы, автор предисловия ко второму изданию «Бесед К.С. Станиславского» Любовь Гуревич писала:

«Станиславский постоянно думал на эти темы, сталкиваясь с ними как в своей практической театральной деятельности, так и в теоретической работе над своей системой, и всегда они волновали его. Сестра его З.С. Соколова, много лет работавшая рука об руку с ним в студиях, которыми он руководил, в письме своём к К.Е. Антаровой по поводу опубликования её записей говорит: «Константин Сергеевич очень печалился, что не успеет написать книгу об этике, особенно – актёра. В ваших записях, особенно в первых двенадцати беседах, он много говорит об этике, да и в остальных беседах немало разбросано мыслей этического характера. Не раз брат говорил мне: «Может быть, книга об этике – самая нужная, но… не успею написать»[3].

К счастью, желание великого мастера сцены и педагога выполнила его талантливая и преданная ученица – Конкордия Антарова. Более того, она ещё и смогла воплотить лучшие идеи своего учителя в своём собственном литературном творчестве.

Записывая беседы Станиславского, К.Е. Антарова сохранила стиль его речи. Любовь Гуревич в предисловии к «Беседам К.С. Станиславского» отметила: «Что касается достоверности записей, которые К.Е. Антарова вела во время самих бесед полустенографическим способом и расшифровывала непременно в тот же день, то об этом говорят нам строки уже цитированного выше письма З.С. Соколовой от 8 ноября 1938 года: «Удивляюсь, как вы могли так дословно записать беседы и занятия брата. Изумительно! – говорит она К.Е. Антаровой, возвращая ей рукопись её записей. – При чтении их и после у меня было такое состояние, словно действительно, вот сегодня, я слышала его и присутствовала на его занятиях. Мне даже припомнилось, где, когда, после какой репетиции говорил он записанное вами…»[4].