Путь врат. Парень, который будет жить вечно

Гипатия осталась. Она молча наблюдала за молодыми людьми со своего места на диване. Стэн повернулся к ней.

– В чем дело? – спросил он.

Гипатия гибко пожала плечами.

– Клара не любит войны. – Она как будто решила на этом закончить, но передумала. – Вы когда-нибудь слышали о крабберах? Вероятно, нет. Это была негуманоидная раса. Они жили очень давно и почти истребили себя перед тем, как их звезда превратилась в новую и закончила за них эту работу. Ужасный народ, очень похожий на тех древних монахов, что убили мой оригинал. И вот, как раз когда она начала приходить в себя, случилось большое цунами.

– Верно, – сказал Стэн, довольный, что может что-то вспомнить. – То, что опустошило Калифорнию.

Гипатия пристально посмотрела на него.

– Цунами уничтожило много мест. И среди них личный остров Клары.

На этот раз припомнила Эстрелла:

– У нее там жили сироты, верно?

– Да, она предоставила кров многим детям, лишившимся родителей. Но это не все. Вероятно, вы не знаете, что Клара очень хотела иметь собственного ребенка. У нее на острове хранились яйцеклетки, и она надеялась найти подходящего мужчину, который мог бы оплодотворить их. Не нашла. Теперь яйцеклетки погибли вместе с островом. – Она помолчала, глядя на Эстреллу. – Думаю, поэтому она так возится с вашим ребенком.

– Черт возьми, – сказал Стэн. – Бедная женщина.

– Действительно, – задумчиво подхватила Эстрелла. – Со всеми ее деньгами. Бедняжка. В этом смысле мы с тобой, Стэн, очень богаты.

Дверь заворчала, когда они меньше всего этого ожидали. Посетителем оказался Достигающий.

– Отсутствовал, – сообщил он. – Теперь вернулся. Нужно срочно поговорить.

Удивленный, но пытающийся проявить гостеприимство Стэн усадил его на насест, предложил кофе (получил отказ) и спросил о новой семье гостя. Это как будто расстроило Достигающего.

– У меня нет «семьи», – ледяным тоном объявил он. – Для «семьи» требуется декларация о единстве. Я такой декларации не подавал. – Потом он чуть смягчился. – Мой нерожденный ребенок в генеративном пространстве Соль тем не менее в полном порядке. Когда он родится, его или ее имя будет Пограничное Состояние. Пол? Неизвестен. Ребенок еще не решил.

Упрямо сохраняя вежливость, Эстрелла попробовала другой подход:

– А вы сами, Достигающий? Вы здоровы?

Достигающий немного подумал.

– Здоров? Вероятно, нет. Не полностью здоров, но… – он помахал длинными тонкими пальцами, – но что я могу сделать? Я был, скажем, сильно испуган долгим и вынужденным пребыванием среди вашей расы. Так что слово «здоров» не подходит. Чтобы стать здоровым, нужно обладать большим… как это опять по-вашему… единством. С другой стороны, – он нахмурился, – я здесь не для этих разговоров. Нужно обсудить, будете ли вы со мной общаться в соответствии с желанием искусственного разума Зигфрида фон Психоаналитика.

Эстрелла и Стэн переглянулись.

– Что вы об этом знаете? – спросил Стэн.

– Не очень много. Однако почти все. Например, мне известно, что вышеуказанный искусственный интеллект очень сильно хочет этого. И что вы, два органических существа, сознаете свои обязательства перед ним. Какое-либо из этих утверждений неверно?

– Нет, – признался Стэн.

– Тогда вам следует согласиться с его желанием и сопровождать меня на космическом корабле, как хочет вышеуказанная личность. Подождите. Не отвечайте. Обдумайте также тот факт, что в моем распоряжении, к счастью, отличный космический корабль.

– Минутку. – Терпение Стэна иссякло. – Зигфрид ничего не говорил о космическом корабле. Он только сказал, что мы проведем какое-то время с вами.

Достигающий надменно улыбнулся.

– А как лучше провести вместе время? Только стать товарищами по полету. Особенно в таком корабле, с которым я только что познакомился. Теперь слушайте предложение. Если вы присоединитесь ко мне на вышеуказанном корабле, я отвезу вас на несколько интересных планет Ядра, где на каждой живут представители вашего вида. Не могу перечислить все планеты, достойные посещения. Включая Холодную Влажную планету у Бело-голубого солнца номер Сорок Четыре. Туда мать моей личности, конструктор пищевых фабрик, привезла меня в молодости. Чрезвычайно интересно.

– И чрезвычайно холодно, – добавил Стэн.

– И много-много других, и на некоторых очень высокая температура. Вы понимаете, о чем я говорю? Тогда я прошу, чтобы вы, обдумав все факты, в особенности ясно выраженное желание указанного Зигфрида фон Психоаналитика, согласились сопровождать меня на протяжении, скажем, нескольких дней или недель.

Бросив на них последний проницательный взгляд, он исчез.

На протяжении следующих двух дней Стэн и Эстрелла говорили о многом – о развитии их нерожденного ребенка, о том, что у Эстреллы начали отекать ноги, о хмыканье, которое больше нельзя было назвать добродушным, о беременности Соль, учебных планах Сократа, замечательных блюдах Марка Антония и (но не в таком порядке) о приглашении Достигающего. Последняя тема легко могла бы стать главной, если бы не настойчивое стремление Стэна избегать ее. Обычно он в таких случаях отвечал:

– Послушай, Эстрелла, оставь это. Мне нужно время, чтобы подумать.