Путь, выбирающий нас

Черта лысого кто-то в зале заметил это полусекундное замешательство, и вряд ли кто-то знает точно, как там у его высочества с девками, зато все воочию увидели, что уж до пола-то он точно достает. И что языкастый подсудимый глупость спорол. Кто ж знал, что этот долговязый юнец настолько сильно сутулится, когда сидит…

– За оскорбление суда подсудимый удаляется из зала и лишается последнего слова, – невозмутимо объявил судья, как будто вставал только для этого. – Конвой, уведите подсудимого.

– А как же вы меня без меня судить будете? – уже откровенно насмехаясь, поинтересовался Казак.

– У меня больше нет к вам вопросов. Последнего слова вы лишены. Ваше присутствие в зале больше не требуется. А приговор вам зачитают в камере. Я даже сделаю это лично.

– И не побоишься? – съехидничал неисправимый нарушитель порядка.

– Я не умею бояться. Всего хорошего.

По дороге в камеру конвоиры посмеялись над попытками Казака переспорить занудного судью и подтвердили, что парень действительно не умеет бояться. И можно не сомневаться, что придет, как обещал. Даже охрану с собой не возьмет.

– А то я сомневался, – ухмыльнулся в ответ Казак – Он не первый. И не последний.

Как он и ожидал, судья пришел один. Добросовестно зачитал приговор, изложил права осужденного, великодушно разрешил обжаловать в высшей инстанции и честно добавил:

– Но это вам ничего не даст. Верховный судья будет еще более пристрастен, чем прокурор.

– А ты, значит, нет? – не удержался от колкости осужденный.

– Абсолютно. И раз уж мы вернулись к нашей неоконченной дискуссии, которая, помнится, оборвалась после вашего вульгарного перехода на личности, то позвольте мне ее продолжить.

– Ответ придумал? – насмешливо прищурился Казак.

– Если я не ответил на ваши оскорбительные высказывания, то не оттого, что мне нечего было сказать, а для того, чтобы не привлекать внимание публики к тому, чего она не заметила.

– Что, парень, таки не любят тебя девки? И так сильно, что ты об этом даже говорить не хочешь?

Судья усмехнулся. На этот раз он был готов к удару, и броня даже не дрогнула.

– Мне всего семнадцать. И у меня все впереди. Рано или поздно кто-то да полюбит. И мы будем жить долго и счастливо, вместе состаримся и вместе умрем. А это несравненно лучше, чем по полвека оплакивать каждую возлюбленную.

– И сволочь же ты, пан судья… – только и смог сказать бессмертный воин, задетый за живое.

– Вам тоже не нравится, когда бьют по больному? Или вы привыкли не получать сдачи?

– Свернуть тебе башку, что ли? – задумчиво проронил Казак. – Чтоб не был таким наглым.

– Во-первых, вы не допрыгнете, – без тени страха усмехнулся юный принц. – Во-вторых, вам это ничего не даст. Даже морального удовлетворения. А в-третьих, вы этого не хотите.

– Ты вообще зачем сюда пришел? Издеваться? Зачитал свою бумажку – и уходи. А хотел что-то спросить – спрашивай и не зли меня. А то не отвечу.

– Хотел, – не стал отпираться судья. Уселся на нары напротив, как будто нацелился на долгий разговор, и, уже не скрывая любопытства, спросил. Совсем не то, чего от него ожидали. – Скажите, что чувствует человек, когда умирает?

– Сам бы попробовал! – съязвил Казак, не любивший долгих вступлений и виляний вокруг главного.

– Я бы попробовал, если бы у меня была возможность воскреснуть и обработать результаты, – серьезно сообщил умник. – Но, к сожалению, это невозможно. Потому я и спрашиваю у вас.

– Ну и напрасно. Я умираю не так, как все люди.

– Наш придворный маг говорил, что вы – вечный переселенец. Что вы движетесь по кругу и возвращаетесь в миры, где уже умирали, вопреки законам равновесия.

– Вопреки законам равновесия ничего не бывает. Если я возвращаюсь, значит, для равновесия так и надо. А ты что, хотел уточнить, не получится ли вместо казни такой же цирк, как на суде?

– Нет, я полагаю, казни не будет вообще, так как вы удерете.

– Это тебе тоже ваш придворный маг сказал?

– Нет. Просто это наиболее вероятный вариант. До сих пор вы не сбежали только затем, чтобы высказаться на суде.

– А вот назло тебе не сбегу.

– Назло мне? Да мне-то какая разница? Вас же будут вешать, не меня. Или вы еще и там высказаться хотите?

– Я хочу, чтобы ты пришел на казнь. И посмотрел мне в глаза, когда меня будут вешать. И тебе таки придется прийти, потому что это мое последнее желание.

– Хорошо, если хотите, – пожал плечами судья. – А зачем?

– А затем, чтобы ты не думал, что раз я бессмертный, то твоя совесть чиста.

– Она была бы чиста, даже если бы вы были обычным смертным.

– Ну, ты таки сволочь. По-твоему, я был не прав?

– Конечно. Убивать – противозаконно. Я охотно верю, что потерпевший был негодяем, но это не повод нарушать закон. Существует масса эффективных легальных способов борьбы с подобными людьми.

– Например, штраф, – съязвил Казак.