Путь желания

Таким образом, я пришел к выводу, что зачастую печаль подкрадывается к нам незаметно, неожиданно настигая нас. Она может охватить нас, когда мы слушаем какую-то песню или смотрим какой-нибудь фильм. Она может прийти во время небольшого перерыва на обед, когда нам захочется тишины. Иногда досадная мелочь повергает нас в такую печаль, о существовании которой мы даже и не подозревали. Так или иначе, но печаль неожиданно заявляет о себе, заставляя нас принимать ее как дорогую гостью.

Вот последняя запись, которую я сделал в своем дневнике, прежде чем отправиться с Брентом в горы, где он погиб: «Жизнь состоит из потерь, и я должен регулярно скорбеть о них. Я не буду счастлив, пока не доберусь до дома Отца». Последнее, что сказал мне Иисус Христос, прежде чем мы отправились в горы, было следующее: «Не убегай от страдания. Прими его». Я и представить себе не мог, что ждет меня впереди. Не имел ни малейшего представления, насколько пророческими были эти слова. Из того пути, что я уже прошел к тому моменту, я знал, что в них заключена истина. Но теперь эта истина стала еще более очевидной.

Дайте слово красоте

«Что же ей сказать? Как я могу помочь ей снова обрести надежду?» Эти вопросы проносились в моей голове, пока я слушал Кэтлин. Она вспоминала, как пережила изнасилование, говорила о трениях, которые возникли в ее отношениях с мужем годы спустя. Я думал: «Что мне предложить этой женщине? Что я могу сказать человеку, который пережил такое ужасное горе?» Мы сидели в моем кабинете холодным зимним вечером, за окном было серо и мрачно. Возможно, поэтому я вдруг обратил внимание на небольшие цветочки, вышитые на воротнике ее хлопчатобумажной блузки. Когда она рассказывала мне свою трагическую историю, мой взгляд постоянно возвращался к этим небольшим очаровательным букетикам. Может быть, они показались мне необычными, но я чувствовал, что каким-то образом в них скрыт ключ к ее возрождению.

Кэтлин закончила свою историю, и мы сидели в тишине. Через некоторое время я не удержался и сказал ей о цветах на ее блузке. «Да, — ответила она, — после изнасилования красота стала значить для меня очень много. Кажется, никто не понимает почему. Иногда я могу провести несколько часов, просто любуясь своим садом или лесом позади дома. Только красота может помочь мне».

Я прекрасно понял, о чем она говорила. Когда прошел шок, вызванный смертью Брента, на смену ему пришла жгучая боль и сильное чувство скорби. Читать Библию было слишком трудно. Общение с другими людьми требовало сил, которых у меня в тот момент не было. Откровенно говоря, я ни с кем не хотел общаться, даже с Богом. Единственное, что облегчало боль, — это наш сад, а особенно цветник, разбитый моей женой. Утешение, которое я находил там, нельзя было сравнить ни с чем на земле. Я записал в своем дневнике: «Сижу вечером около дома и наблюдаю, как ромашки раскачиваются на своих длинных стеблях от дуновений легкого ветерка, как в темноте серебрятся осины, а над поросшим соснами обрывом всходит полная луна… Лишь красота говорит о том, что я хочу слышать. Лишь красота помогает мне».

Симона Вейл была абсолютно права — лишь красота и горе трогают наше сердце. Совершенно верно: красота в нашей жизни должна быть соразмерна нашему горю. Нет, ее больше. Гораздо больше. Разве не это лекарство прописал нам Господь? Только оглянитесь вокруг. Краски и звуки, запахи и вкусовые ощущения — мир полон красоты. Кажется, Бог очень любит все это. Он великолепно расточителен. Очевидно, Он считает, что в нашей жизни должно быть море красоты.

Я не могу выразить того, что хотел бы сказать о красоте. Но так и должно быть. Наша способность ощущать красоту превосходит нашу способность говорить о ней, потому что ее тайна не подвластна словам. Вордсворт написал такие строки:

Спасибо сердцу человека,
Спасибо нежности его,
Спасибо радостям и страхам,
Всему, что скрыто глубоко.

Цветка любого аромат
Дает мне мысли и желанья
Творца вселенной прославлять
За красоту Его созданья.
Перевод Л. Лазько