Путь Знахаря

Ошарашенный, он вернулся тогда домой. Матери рассказал все как есть. Мать была ошарашена не меньше его. А потом сказала: «Ну что ж… Знать, судьба у тебя такая. В кого ты такой — не знаю. Но судьбе своей противиться — грех… Ступай, благословясь. А отца не бойся. Поговорю с ним, объясню все сама. Он поймет, препятствий чинить не будет. Добром все решим».

Тогда он не знал еще, что впереди — долгих семь лет, наполненных тяжелым трудом — ибо труд учения ведовству и лекарскому мастерству был поистине тяжек. До сих пор Дмитрий помнил, как в первый же день своего ученичества пошел он с Пелагеей в лес, а там завела она его в дебри, да и бросила. Сейчас-то он понимал, что не бросила она его — просто вид сделала, что бросила, что это и было его посвящение в ученики, да и испытание его возможностей, проверка его силы. Но тогда он этого не знал и испугался не на шутку.

Лес был густой и темный и казался мертвым. Ни шороха, ни звука — лишь зловещая тишина. «Пелагея-я-а! — кричал Дмитрий, в растерянности перебегая от одной огромной густой ели к другой, то и дело спотыкаясь о кочки. — Пелагея! Где ты?!»

А потом он внезапно успокоился, поняв, что кричать бесполезно. Он заблудился, и она не откликнется, и искать его не будет. А успокоившись, метаться перестал, и присел на кочку у дерева. И вдруг понял, ощутил: лес — не мертвый. Он живой. И вовсе не враждебный. Лес смотрит на него живыми глазами. И хочет ему помочь.

Где-то над ухом защебетала птичка. «Будь здоров! Будь здоров!» — почудилось Дмитрию в этом щебете, и он невольно улыбнулся: «Лучше бы подсказала, как мне отсюда выбраться!». «За мной! За мной!» — вдруг защебетала птичка, словно откликнувшись на его просьбу. И с веселым этим щебетом вдруг упорхнула куда-то, в просвет между деревьями. Дмитрий, вскочив, бросился в том же направлении. И тут деревья расступились, и перед ним предстала поляна, освещенная солнцем. Он даже засмеялся над своим недавним страхом — вот глупый, решил, что в сплошной лесной чащобе заплутал, а здесь поляна рядом, и лес расступился. На поляне еще не отцвели последние осенние цветы, и местами еще зеленела трава. Травинки качали пушистыми колосками то тут, то там, вот кивнули головой белые и розовые шапочки тысячелистника, шевельнулись высокие сухие заросли борщевика… Среди полного безветрия вдруг словно волна прошла по поляне, и в этой волне снова ему зов почудился: «Сюда, сюда!» Осторожно ступил он на поляну, сначала нерешительно, потом все более уверенно зашагал по ней, будто кто-то незримый ему путь указывал. А когда дошел до края поляны, только в лесок вошел — уже не густой, не темный еловый, а березовый, прозрачный — как снова деревья расступились, и местность показалась ему знакомой. Вот тропинка… Конечно, этой тропинкой они сюда и шли вместе с Пелагеей! Уже весело и беспечно, насвистывая себе под нос, зашагал он по тропинке, и вскоре показался глухой Пелагеин забор, а Дмитрий твердо решил, что пройдет мимо этого забора, домой отправится изведанной уже дорогой, ведь Пелагея бросила его в лесу, а значит, отказалась от него…

Но Пелагея прямо перед ним как из-под земли выросла. За руку схватила, повела к калитке. Он пытался вырваться, да не тут-то было, Пелагея только крепче сжала неожиданно сильную ладонь. Во двор привела и указала на крыльцо: «Садись». Сама рядом села и заглянула в глаза — строго так и серьезно, и сказала торжественно: «Ты урок прошел. Дар у тебя есть. Не ошиблась я, взяв тебя в ученики. А ты напугался, небось?» «Нет!» — он упрямо мотнул головой. «Напугался, вижу… — старуха первый раз улыбнулась, и улыбка ее оказалась на удивление светлой, не вяжущейся с ее строгими, мечущими молнии глазами. — Да недолго страх твой длился, верно? Потому что ты токи природы почувствовал. Голос леса услышал. И голос этот вывел тебя, верно?» «Верно… — удивленно ответил Дмитрий, гадая, как старуха могла узнать, что именно с ним происходило в лесу. — А что за токи природы такие?» — глаза его вдруг загорелись от предчувствия тайны, которую предстоит раскрыть. «Узнаешь со временем, — Пелагея продолжала улыбаться. — Учить тебя буду. Обучу всему, что сама знаю. Но вижу: ты дальше меня пойдешь. Большой Дар дан тебе, большая сила. Но и спрос с тебя большой будет».

На следующий день Пелагея вновь повела Дмитрия в лес. «Не боись, не брошу, — усмехнулась, зовя его в дорогу. — А брошу, так сам выйдешь. Теперь знаешь — тебе это по силам…»

Задачу Пелагея поставила перед ним, казалось, непосильную: найти на поляне лечебные травы. И не лишь бы какие, а те, которые и осенней порой силы свои целительные еще не потеряли. «Как это я их найду? — воспротивился было Дмитрий. — Я травам не обучен, никогда не видел, как их ищут…» «А чутье твое на что? — хитро прищурилась Пелагея. — Токи природы хочешь узнать? Вот и попроси растения, авось и подскажут…»