Путь золотого семени

— Ну что же ты плачешь? Такая женская судьба — быть женой. Ты увидишь Великие пики драконовых гор, Лазурное око дракона, увидишь всех великих детей, мир… Увидишь Борро, куда стекается вся роскошь нашего мира.

— И стану женой мясоеда.

— Быть может, Маха Ра дает тебе миссию, превратить еще одну локу в угодную ему. Восприми это мужественно.

— Я постараюсь. Но они же очень жестоки. Мне страшно быть женой жестокого человека.

— Вспомни все, чему учили тебя жрицы и смягчи его.

— Я буду его смягчать, а он меня ломать?! — гневно свожу я брови.

— Это не всегда неприятно, — загадочно ведет бровью мать.

— Где наша Обезьянка?

— Не называйте меня так!! — обиженно вскрикивает заходящая Кора.

— Мы же любя…

В детстве она была похожа на милую обезьянку. Ушастенькая… смуглая…

— Я и так знаю, что некрасивая, — вздыхает она, глядя в зеркало.

— Ты очень красивая! — обнимаю я сзади сестру. — Очень добрая… Маха-ра велел считать красивыми добрых. И красивее тебя никого нет!

Кора разочарованно ведет пальцем по своему отражению в зеркале.

— Все повеления Маха-ра останутся в локе, а там… там я буду просто обезьянкой.

Часть 1 — Путь "Золотого семени"(эп. 35 Гаяна)

POV Кора Гаяна

Медленно иду по прохладным коридорам дворца. Ноги сами ведут в покои Джана. Это я должна сейчас лежать без памяти, а он собираться на бал. Это я виновата. И на слоне этом я должна была в праздничной процессии ехать, да закапризничала… На его накидках были вышиты обезьяны.

И Джан, смилостивившись надо мной, посадил меня на своего, а сам сел на этого. Джан прекрасен, умён, величественен, а я всего лишь обезьянка. Какая из меня правительница?

У покоев Джана охрана.

— Никого пускать не велено, — скрещивают они показательно алебарды.

И я отступаю.

Даже прислугу я не могу поставить на место. Шанти умеет делать это требовательно и ласково, её сила в обаянии, красоте и уверенности. Джан, свет нашей локи, настолько величествен изнутри и мудр в свои годы, что перечить ему и в голову никому не приходило. Махарани — защитница и благодетельница, никто не идёт ей наперекор, никто не хочет терять ее милость. Тётя Шрита хитра, изворотлива и мстительна, её немилости бояться не меньше, чем немилости матери. Дядя Кабу — скор на расправу. Его боятся, как хищника. А я… Я никакая. Для поданных я нелепая обезьянка в красивом сари. Никакой силы внутри меня нет. Ни мудрости, ни обаяния, ни ума, ни света. Даже гневаться я не умею и наказывать!

Смотрю на себя в отражение цветных стекол на окне. Брови слишком густы, лицо словно приплюснуто и линия волос на лбу низка, уши торчат. Кожа слишком темна, как у простолюдинки. Волосы слишком тяжелы и жесткие. А на левом плече огромное светлое родимое пятно, как у коровы! Тело мое не такое гладенькое, упругое и ладное, как у сестры, а тощее и узловатое. Обезьянка и есть!

Лучше бы меня вместо Джана слон зашиб. А мой величественный брат должен править.

Джан…

Вторую неделю он не приходит в себя. Жрецы говорят сломана спина.

А почему к нему не пускают?

Меня пугает такое распоряжение. Кто распорядился? Махарадж? Махарани? Может, раджа в себя пришел и лечат его?.. Мне тревожно и страшно за него. И ноги сами ведут меня на балкон. Подвязываю выше колен длинное сари и перехватываясь за балку иду по широкому карнизу к его открытому окну. Там, прижавшись спиной к стене замираю. Слышу сдавленные стоны брата.

В груди всё замирает. Ожил!

— Еще макового молока… — негромко просит мать. — Пусть снова уснёт.

Снова?..

— Макового молока осталось немного, махарани. От силы на месяц.

— Боль не пройдет?

— Боль не пройдет. Звенья его хребта смещены и зажимают канал по которому идет чувствительность. А каналы чувствительности, которые ведут к его ногам разорваны. Так будет теперь всегда — боль и неподвижность.

— Он не встанет?

— Нет.

От ужаса я гашу вскрик, зажимая ладонью рот.

Болезненные стоны брата затихают.

— Ну чем-то ему можно помочь?!

— Только если сломать спину заново и надеяться, что она срастется правильно. Но шансов почти нет. Только один раз в храме достигли результата таким вмешательством в сломанное тело. Используя темную смолянистую желчь, что сочится из тела бога Мер-Гура, которому поклоняются на Ракатанге. Они называют её мумиё.

— Используйте!

— Зелье закончилось. И маковое молоко заканчивается тоже. Пока не поздно, нужно дать ему большую дозу.

— Не стану я его усыплять навсегда!

— Будете вечно держать его во сне?

— Я не знаю! — нервничает мать. — Может лекари из других лок…

— Самые сильные лекари — жрецы Маха-ра. И только один возьмётся ломать радже спину. В других локах ему не помогут.

— Значит он будет пока спать.

— А потом без макового молока он не сможет жить. Маха-Ра велит отпускать к нему страдающих, у кого нет надежды на излечение.

— А вдруг…

— Пустые надежды.

— Тогда будем ломать ему спину.

— Это будет очень мучительно, махарани. И никто не пообещает Вам, что радже в результате станет легче.

— Скоро откроют границы, и мы закупим еще макового молока и этого… мумиё.