Путанабус

Свободная территория под протекторатом Ордена, город Порто-Франко.

       22 год, 30 число 5 месяца, вторник, 16:09

       - Так, девочки, не давитесь, всем хватит. На всех взято с запасом, - увещевал я девчат, которым хотелось быстрее дорваться до вещественного воплощения их красоты, - Люди старались. Всю ночь печатали. Брошюровали. А вы сейчас возьмёте и помнёте. Обидно будет в первую очередь самим же. Итак, первой - Кате, как остающейся.

       Шестнадцать календарей было выложено в стопочку на столе. Каждому из нас по одному и ещё Биллу в магазин, Саркису и Араму. Им тоже для понтов с нашими автографами. Араму ещё подскажу, когда год закончится, раздербанить календарь по отдельности, отрезать табель снизу и под стекло в рамки развесить по бару. В дополнение к имеющейся уже коллективной фотографии. Приток посетителей от этого украшения, скорее всего, увеличится. Да и Майлз с Беляевой лишний щелчок по носу. Пустячок, а приятно.

       Осталось только нормально организовать процесс в этой толчее. Всё же домик мотеля не рассчитан на такую толпу.

       Утрамбовав гарем по углам, я взял в руки гелевое стило, пишущее серебряным маркером и размашисто оставил свой автограф на титульном листе.

       Повернувшись к Кате, пояснил.

       - Тут я. А вот ниже, где надпись "календарь Зорана", заставь расписаться самого Зорана, когда он тебе свадебные фотки принесёт.

       - Кать, мы тебе потом свои адреса вышлем, ты нам их тогда перешли, а? - попросила Антоненкова, - Чтоб было на память.

       - Обязательно. Всем всё вышлю, - пообещала Катя, - Не сомневайтесь. Было б куда высылать.

       Я перехватил инициативу.

       - Итак, "мисс первый месяц" у нас Роза.

       Перевернул страницу и передал ей стило.

       - Вот здесь лучше всего расписаться на затемнении, над именем твоим, - показал ей где, - Покрупнее, Чтоб издали видно было.

       И так прогнали всех девчат по всем шестнадцати календарям. Чтоб у всех остался персональный календарь на память со всеми автографами. Всё же мы, хоть и начали расползаться по этой земле по отдельности, а остаемся на будущее чем-то единым, типа студенческой группы. Даже ближе - семьи. Ибо, что есть гарем, как не семья.

       Как только эта карусель с автографами кончилась, Катя, прижимая к груди скрученные в рулон календари, сделала таинственное лицо и сказала.

       - А теперь все быстренько перебираемся в магазин, а тот там Билл заждался.

       - -А что там будет? - спросила Анфиса.

       - Сами увидите, - не стала Катя раскрывать секретов, - Поскакали вприпрыжку. А то будете так тормозить попадете на Базу к закрытию всех магазинов и останетесь без ништяков.

       Ввалившись всей толпой в оружейный магазин, слегка обломились, потому, что пришлось ждать, пока Билл обслужит пару клиентов, одни из которых был слегка заторможенный.

       Но наконец-то и он ушёл, и Билл попросил Катю запереть дверь и повесть табличку "закрыто".

       Вся эта таинственность не на шутку заинтересовала. Даже забеспокоился слегка, а, вдруг, как огорошат чем-то таким неприятным по жизни? Это нам сейчас совсем лишнее.

       Билл вышел из-за прилавка, некоторое время откашливался, кряхтел, поправлял усы, но наконец-то, скрестив руки поверх живота, разродился речью.

       - Дюлекан, ты уже три раза приходила ко мне в магазин облизывать одну вещь.

       Я сразу встал в стойку. Что за блядство! Какую вещь? Что облизывать?

       А Билл продолжал.

       - И я понял, что эта вещь тебе очень нравится. Я хочу, чтобы ты её и дальше облизывала, но уже, как свою собственную.

       Дюля воскликнула.

       - Правда?! - и с визгом бросилась на шею Биллу, болтая в воздухе ногами.

       - Э, эй... Подруга. Не хрена на чужих мужьях виснуть, - прикрикнула Катя, и тут же смутилась.

       Однако и Дюлекан сократившись в изъявлении своих чувств, тут же слезла с Билла и встала рядом, как примерная девочка.

       А я, как дурак, внезапно захваченный судорогой мозговой мышцы, стою в толпе своих жён и ничего не понимаю. Охренеть, не встать. Что тут происходит, вообще?

       А Катя подошла к стенду с винтовками, на котором они висели параллельно полу, а не стояли вертикально, как в других пирамидах. Сняла оттуда длинную дуру и понесла её на вытянутых руках к Дюлекан в положении "на караул".

       Я успел обратить внимание только на ценник, который остался на пустом месте.

       Тот гласил "11200 экю". Больше никаких надписей там не было.

       Нехило!

       Дороже в магазине была только снайперская немецкая "Эрма" с тремя сменными стволами под разные калибры за 13 тысяч.

       Однако и соседние винтовки, которые висели на кронштейнах этого стенда, всё они были, как бы сказать точнее... Исторические, что ли.

       7,7 мм английский Ли-Энфильд, который наши в Афгане называли "Бур".

       10,4 мм итальянская Веттерли-Витали образца 1887 года.

       8 мм французская Лебеля-Бертье 1907 года.

       А также совсем экзотический 7 мм мексиканский Мондрагон.

       Неплохая коллекция оружия первой мировой.

       И всё по бешеным ценам.

       Дюлекан глядела вожделеющими глазами на приближающуюся Катю, точнее, на винтовку в её руках. Но, когда Катя подошла вплотную к ней, и Дюле осталось только взять эту винтовку в свои руки, она вдруг спрятала их за спину.