Путаный след

— Умник выискался! У старика старший сын погиб при обороне Смоленска. Ты это понимаешь? И неизвестно, где его могила.

— А если б известно, легче? — брякнул он.

Она взорвалась:

— Послушай, Олег! Я давно не выходила из себя! Ребята со мной дружат. Пока до них доходило всё, что я им объясняю. Попробую и тебе растолковать! Жил на земле Андрей. Любил жизнь, мать и отца, умел строить дома… хорошо пел, очень хорошо… Я понятно объясняю?

— Вы его знали?

— Немного…

Она наконец повернулась.

— Он был сильным и… и красивым! Ходил всегда в белой рубашке с закатанными рукавами, ворот распахнут, и улыбался… а улыбка такая, что всё лицо смеется. Смеются глаза, лоб, щеки, даже нос. — Она сама заулыбалась.

— Вы его это… любили? — осмелился сказать Олег и покраснел.

— Наверно, — просто сказала она. — Я тогда в восьмом уже была. Но он-то ничегошеньки не знал… — Она спохватилась. — Ты куда свернул, а?! Да, так нет этого человека, понимаешь?.. И я не встречала такого больше… Был — и нет! Остался лишь в памяти. Даже цветы на могилу нельзя принести.

— А если поискать хорошенько?

— Будто не искали, — отозвалась она. — Мы с ребятами все пробовали делать. Теперь ты понимаешь, какой это старик? Его только Граммофониха ненавидит. Да ты выискался!

— Что вы все ко мне пристали с этой Граммофонихой! — не выдержал он.

— Потому что она нечестная, завистливая, злая! Не хватает слов, чтобы её описать! Стой, а ты-то откуда её знаешь? — подозрительно спросила она.

— На базаре видел. Случайно.

— А на базар ты как попал?

— По пути с моста.

— Ну вот, ну вот, а говоришь, поезжай в поход! Да ты завтра же на телевизионную вышку залезешь! — снова расстроилась она.

Ох уж эти мамины письма! Нет, не узнаёт он тетю Таню.

— Так. С едой покончено наконец. Что ты сейчас должен сделать?

— Сказать спасибо?

— Не юли! Тебе придется сейчас пойти к Артемию Артемьевичу и извиниться.

— К ко-му? — протянул он, будто не понимая.

— Так старика зовут. Всё-то ты знаешь! Хитрец!

— Спать хочу, — громко зевнул он.

— Ну что ж, — согласилась она, подумав. — Пожалуйста. Но утром непременно сходишь!

«Вот тебе и военная хитрость, — вздыхал он, лежа в постели. — Теперь не отомстишь рыжему… Только этого не хватало! С ней не поспоришь — учительница!»

Не везет ему, да и только! Совсем ему нечего делать в Смоленске. Купаться негде — раз! За яблоками лазить не дают — два! Читать нечего — три! И это каникулы? Надо было в Ленинграде оставаться, там хоть с керосинщиками в футбол бы сыграл.

И если по-честному — его тут всё время преследуют неудачи! Старику он чуть-чуть не попался, потом этот рыжий чуть руку не вывихнул. О Василии Ивановиче лучше и не вспоминать! И вдобавок за все беды — иди извиняйся!

Еще целых две недели тут жить! Нет, он наверное, заболеет от тоски. Что бы придумать, что придумать?..

ВНЕЗАПНОЕ РЕШЕНИЕ

Олег уже засыпал, когда она снова пришла к нему в комнату.

— Кисличкин, — окликнула она. — Спишь? Не притворяйся.

Ага, опять Кисличкин! Что-то ей надо?

— Слышишь?

— Сплю, — сурово отрезал он.

— Что же с походом делать? Возьму уж тебя с собой, пожалуй. Передерешься, конечно, с моими мальчишками, но выхода нет. Встаём рано, учти.

Про старика она забыла, что ли?

— А извиняться?

— Ах да! Надо, Кисличкин. Позор на всю Покровку.

Что она сказала?! Олег даже подскочил в кровати. Покровка?.. Стой, стой, он же слыхал это слово от Василия Ивановича! И майор говорил о Покровке…

— Зачем ты вскочил, Кисличкин? В шесть я тебя подниму. Спи.

— А… а где это «вся Покровка»?

Она пристально поглядела на него.

— Что с тобой? Покровка как раз там, куда ты в сад лазил. Всё?

— Не уходите, тетя Таня, постойте. А она большая?

— Да что ты пристал с этой Покровкой? Небольшая. Не очень большая. Спи.

Она пошла к дверям.

— А там старые деревья есть?

— Полно там деревьев, и старых и молодых. Я гашу свет.

— А ручей? Ручей есть?

— Успокойся немедленно, слышишь?

— Ну скажите…

— Есть, есть… Спокойной ночи.

Она потянулась к выключателю, но Олег внезапно простонал:

— Ой, живот, о-о!

— Что такое? — повернулась она.

Он ответил сдавленным голосом:

— Не знаю. Наверное, от этих витаминов. Да вы не думайте, у меня иногда бывает. Надо только дома посидеть. О-о!

Но она раскусила его уловку:

— Не притворяйся, Кисличкин. Ты не хочешь в поход? Так и скажи!

— Я не притворяюсь. Вы поезжайте без меня, а? А я схожу извинюсь и стану книжку читать. Про этого… Пржевальского.

— Ох, не кончится это добром, — покачала она головой. — Отменять поход, что ли? Есть-то ты что станешь?

— Я сварю «витаминизированную»! — воскликнул он, забыв притворяться. — Я у мамы научился. Не отменяйте поход, а?

Она ушла, качая головой.

— Ну, — радостно прошептал Олег, — держись предатель… Покровка! Ручей и старые деревья! Можно же найти окоп Василия Ивановича! План-то ведь я запомнил. Надо будет утром нарисовать его на бумаге. Ну и ну! Вот это дело! Найти окоп да и приехать к Василию Ивановичу! Адрес проще всего узнать.

Он ворочался в постели. Как жаль, что ещё не утро. Скорее бы приступить к поиску. Только надо зайти к этому старикану извиниться. Да, а вдруг тётя Таня отменит поход?