Путем актера

Не знаю почему, но многие мои знакомые, особенно из творческой среды, говорят мне, что “я их стабилизирую”. Так они говорят. Чем, спрашиваю я. “Ну, не знаем… Своей рассудительностью, - отвечают они. - В тебе есть какое-то рациональное начало”.

Я их не понимаю. Это я “рассудительный”, это во мне “есть рациональное начало”? По-моему, я псих, почище многих. “Да, - соглашается со мной жена. - Но одновременно с этим в тебе есть рациональное начало. Так бывает…” И, видно, оправдывая звание “рассудительного” (эсминец “Рассудительный”), я иногда действительно начинаю вести себя более-менее разумно. (Но никогда не делаю ничего такого, чего не сделали бы на моем месте другие.) Вот смотрите.

Я сказал посреди общего волнения: надо дать ментам денег. И после этих слов наступила пауза. Просто немая сцена, как у Гоголя. И все на меня посмотрели с уважением. Даже Мисаил очнулся от своей печали, снял темные очки и закивал. Вообще у него был видок в этих очках в полпервого ночи - очень впечатляющий… Просто супер. Хорошо, что он тоже отсутствовал. Я опять вскользь подумал, что Мисаил чем-то похож на большого кота. Смешно, и места такие… Он поддакнул: да- да, точно, надо было.

А теперь скажите, ну, и что было удивительного в том, что я сказал?.. Все знают, что если на улице возникли какие-то проблемы с милицией - надо дать им денег, потому что у них маленькая зарплата, а они хотят жить, как все, и у них тоже семьи.

Это новое поколение, про которое все говорят, что оно свободное (во всяком случае, свободнее нас), прагматичное и все такое, оно иногда совершает такие удивительные ощибки - просто я удивляюсь, на ровном месте… И я достал сто рублей. Помедлил и добавил еще пятьдесят. За “не имеете права”.

- Чего же вы сразу-то им не дали? - удивился я. - У Саши ведь были?

- Они не захотели… - сказала моя жена. - Я им говорила.

Вы не поверите, но тут Эдик сказал:

- Не надо денег! Надо пойти и разобраться, что происходит! Мы же ничего плохого не делали. Не трогали никого. Просто сидели!..

- Распитие спиртных напитков в общественном месте, - подал голос более опытный Мисаил. - Любимый повод. А будете выступать, до утра продержат. У меня так было. - Он помедлил и добавил: - Пару раз. - И тоже достал стольник.

- А хуже не будет? - с сомнением в голосе сказала Оксанка. - Все-таки взятка… - И я в который раз удивился цельности или - не знаю, как сказать - нетронутости? - ее натуры.

- Хуже будет, если не пойти, - с уверенной печалью повторил Мисаил. - Их отвезут в отделение и промурыжат там до ночи. Еще и “телегу” Димке на работу напишут.

- И железяка эта еще при них, - добавил я.

И тут - произошло чудо. Нет, серьезно, дальнейшее я могу называть только так. А может быть, сказывалась мистика места.

В конце аллеи, где происходил разговор, показались Олександр и Дима. Сначала я увидел их боковым зрением и только потом полностью осознал, что это они. По-видимому, то же самое произошло и с остальными. Некоторое время мы молча на них смотрели, а они медленно и, как мне показалось, в полной тишине приближались к нам. Признаться, я не верил собственным глазам.

Первым опомнился Эдик.

- Вас что, отпустили?! - вскричал он и, вскочив, бросился обнимать Олександра и Диму.

- А то! - гордо сказал Дима. - Спрашиваешь!..

Мы принялись распрашивать вернувшихся бойцов, что да как, но они сначала выпили, отдышались и только потом рассказали нам историю своего чудесного освобождения. И я познакомился с анонсированным выше новым взглядом на отношения с милицией.

- Очень просто, - сказал Олександр. - Даже элементарно. Мы сказали, что у нас нет денег. Это вообще первое дело, когда с ними разговариваешь. Первым делом - здравствуйте, вторым - денег нет, извините, пожалуйста… А обыскивать они пока стесняются. Еще крик подымете… Ну, мы это им и сказали. Они немного попрепирались с нами, думали что-нибудь вытрясти, но Димон вывернул перед ними карманы - а там одна мелочь. Какой смысл везти нас в отделение, держать в обезьяннике, место занимать? Они тоже люди сообразительные, чего с нас взять-то?.. Побазарили немного и разошлись.

Я озадаченно покачал головой. Как говорили во времена моей молодости: век живи - век учись. Учитывая то, с кем пили, думаю, будет уместно вспомнить Константина Сергеевича Станиславского, он в таких случаях говорил: “Не верю!..” Я мог бы с ним сейчас согласиться, но вы же сами видите, людей отпустили.

И заметьте, что-что, а этого я не придумывал. Чистая правда.

Хм… Даже сейчас, как говорится, набирая эти строки, я недоверчиво улыбаюсь.

8. Вечерние лошади

Собственно говоря, на этой оптимистической ноте можно было бы закончить наш рассказ, ибо после приключения с милицией все как-то сразу увяли и засобирались домой. Вечер кончился.