Путем чая. Путевые заметки в строчку и в столбик

Итак, море Бофорта. Окраинное море Северного Ледовитого океана. В день нашего приезда там было солнечно, температура воды поднялась до тридцати восьми градусов по Фаренгейту (пять градусов по Цельсию), так что купаться – по словам бодряка-экскурсовода – было в самый раз. Мы и искупались: с радостным визгом полезли в воду, проплыли саженками ровно полтора метра и поняли, что пора на берег – согреваться необъяснимо популярной в этих краях водкой «Магаданская» (уменьшительно-ласкательное: «Мэгги»). За купание в Ледовитом нам выдали сертификаты (дипломы? почетные грамоты?), свидетельствующие о том, что отныне мы – действительные члены клуба моржей штата Аляски. Нам, моржам, все нипочем, мы выбираем «Мэгги». Далее – везде.

На следующий день меня разбил радикулит, а Мишка слег с температурой.

4

Барроу, самый северный населенный пункт в США, представлялся мне чем-то вроде чукотского поселка Энурмино, запечатленного в документальном фильме Алексея Вахрушева. Богом забытое место на краю света. Полное отсутствие инфраструктуры за исключением одного-единственного магазина, где за баснословные цены продаются гнилые яблоки и другие «продукты с материка». Повальный алкоголизм, безработица, рекордный уровень суицида. Раз в неделю в село приплывает небольшая баржа, и шкипер-цыган разворачивает торговлю залежалым секонд-хендом. Раз в год прилетает вертолет, и детей в принудительном порядке забирают в интернат. Словом, мое воображение рисовало знакомую картину безысходности.

Оказалось: так, да не так. Сходство есть, но до него нужно докопаться. На первый же взгляд, Барроу – образец процветания по сравнению с Энурмино. И то сказать, эти две точки несравнимы даже по численности населения: в Энурмино живет около трехсот человек, а в Барроу – четыре тысячи. Так что, хотя люди с Большой земли и называют Барроу поселком, на самом деле это город, причем город древний. Возможно, один из самых древних на Северо-Американском континенте. Археологические исследования показали, что он существует примерно с VI века нашей эры. Правда, памятников древнеберингоморской культуры здесь немного. Есть арка из китовых костей, есть кожаный, подбитый китовой костью умиак[17], есть какие-то насыпи, свидетельствующие о существовании доисторической бирниркской культуры. В начале шестидесятых под этими насыпями обнаружили останки многокамерных полуподземных жилищ, а в них – сланцевые орудия, наконечники гарпунов из моржового клыка, собачьи упряжки; вскоре все эти экспонаты перевезли в Фэрбенкс. Куда больше в Барроу достопримечательностей современных: столб-указатель с названиями городов и расстояний до них (Лондон – 3865 миль, Мехико – 4996 миль, Сингапур – 7302 мили), полярная станция, гараж-музей таксидермиста Джо, однокомнатный Центр инупиатского культурного наследия, магазин промтоваров, фургоны-рестораны Pepe’s Mexican food, Sam and Lee’s Chinese Restaurant, Osaka Sushi, Arctic Pizza. Библиотека, почтамт, пожарная часть, полицейский участок. Словом, цивилизация. Радует и то, что ни в какие интернаты здешних детей не увозят: в городе имеется не только среднеобразовательная школа, но и вуз – Илисагвикский колледж. Короче, это вам не Энурмино. Кстати, про Барроу в свое время тоже сняли фильм, только художественный. Фильм ужасов «Тридцать дней ночи». У американцев из нижних сорока восьми штатов город Барроу, если они вообще о нем слышали, ассоциируется в первую очередь с этим ужастиком. Так нам сказал местный житель по имени Эдвин Дональдсон. Узнав, что я никогда не смотрел «Тридцать дней ночи», он сильно удивился, но, опомнившись, тут же посоветовал: «И не смотрите».

«Вообще-то таких, как вы, у нас называют туристами-террористами, – продолжал Эдвин, – но вы приехали без тургруппы, и это большой плюс. Тех, кто приезжает с тургруппами, мы попросту игнорируем. А у тех, кто сам по себе, есть шанс найти с нами общий язык. Мы любим независимых искателей приключений. Мы сами такие. Каждый день в Барроу – это приключение. Спросите хотя бы у таксидермиста Джо, он подтвердит…» Мы сидели в пиццерии Arctic Pizza, пили какую-то слабогазированную мерзость, и чем дольше он говорил, тем труднее мне было избавиться от навязчивой мысли: зачем я сюда приехал? Но потом в слабогазированный напиток добавили энное количество водки «Мэгги», и горестные думы понемногу оставили меня. Я был готов к знакомству с Барроу.