Путешественник

— Слоны не чихают. Слониха всего лишь сдувает с себя ваш запах.

— Gesù, — пробормотал я. — Неужели мой запах раздражает ее?

— Дело в том, что вы незнакомец, и животное еще не привыкло к вам. Когда слониха вас узнает, она свыкнется с вашим запахом и станет вести себя спокойней.

— Рад это слышать.

Но в целом поездка в хауде была интересной, и махават рассказывал мне множество полезных вещей. В джунглях Тямпы, сказал он, откуда и происходят слоны, встречаются также белые особи.

— Не в буквальном смысле белые, разумеется, как белоснежные лошади или кречеты великого хана. Но светлей, чем обычные серые слоны. Из-за того, что они редки, как альбиносы среди людей, их считают священными и частенько используют, чтобы отомстить врагу.

— Священные, — повторил я, — но служат инструментом мщения? Я не понимаю.

Махават объяснил. Если охотникам случается поймать белого слона, его всегда дарят местному царю, потому что один только царь может позволить себе содержать его. Ведь священное животное нельзя заставлять работать, его приходится баловать, содержать в прекрасном стойле, выделять для него слуг и кормить деликатесами. Сам же слон делает только одно — шествует в религиозной процессии, но для столь торжественных случаев его надо украсить золототкаными покрывалами, драгоценными цепочками и погремушками и тому подобным. Это обременительно даже для царя. Однако у него есть выход, сказал махават; предположим, что царь недоволен кем-то из своих подданных, опасается соперничества с его стороны, или тот или иной человек просто ему не нравится…

— В прежние времена, — пояснил он, — царь послал бы ему отравленных сладостей, так чтобы получатель умер после того, как съест их, или зараженную дурной болезнью красивую рабыню. Но эти уловки сейчас уже хорошо известны. Поэтому в наше время царь просто посылает знатному вельможе белого слона. Тот не может отказаться от священного дара. От слона ему нет никакого проку. Но бедняге приходится нести невероятные расходы, чтобы содержать слона должным образом, так что вскоре он разоряется и лишается всего. Большинство людей, получивших в подарок белого слона, сразу кончают жизнь самоубийством.

Я, признаться, не поверил, обвинив махавата в том, что он все придумал. И тут он сообщил нечто, совсем уж невероятное, — что он якобы может вычислить точный рост любого слона, даже не видя того. Однако, когда к вечеру мы слезли с наших слонов, погонщик продемонстрировал свои способности. В общем-то, это оказалось несложно, так что в конце концов я поверил и в его историю о белых слонах. Так вот, высоту слона действительно можно вычислить по отпечатку его передней ноги, достаточно измерить ее окружность. Каждый знает, что у женщины с правильными пропорциями тела объем талии ровно в два раза больше окружности шеи, а та, в свою очередь, в два раза больше окружности запястья. Точно так же высота слона от ступни до лопаток в два раза больше окружности его передней ноги.

Когда мы услышали, что загонщики кричат где-то впереди нас, я натянул тетиву лука и прицелился. И когда что-то черное и щетинистое начало ломиться сквозь чащу, зарычало на нас, защелкало своими желтыми клыками, словно собиралось бросить вызов моему слону, вернее слонихе, ибо мы ехали на самке, я выпустил стрелу. И ранил кабана. Я услышал «чпок» и увидел облако пыли, поднявшееся от его шкуры, покрытой жесткой щетиной. Я думаю, что зверь упал бы замертво в то же мгновение, если бы я выбрал одну из тяжелых стрел с широким наконечником. Но я решил, что с большого расстояния лучше стрелять стрелой с длинным оперением и узким наконечником. Поэтому раненый кабан лишь развернулся и побежал прочь.

Не дожидаясь команды, наша слониха ринулась вслед за кабаном, преследуя его, несмотря на все увертки и курбеты, как опытная гончая, а мы с махаватом подпрыгивали в раскачивающейся хауде. У меня не было никакой возможности прицелиться, сделать выстрел и ожидать, что стрела попадет в цель. Однако раненый кабан вскоре понял, что бежит на загонщиков. Он неуклюже затормозил, остановился на высохнем дне реки, повернулся и, уразумев, что находится в безвыходном положении, пригнул свою вытянутую голову; его красные глаза злобно сверкнули над четырьмя загнутыми клыками. Наша слониха тоже затормозила; и наверняка то, что произошло затем, со стороны выглядело очень забавно: мы с махаватом вылетели из хауды и растянулись на самом верху огромной слоновьей головы. Мы бы свалились на землю, если бы не цеплялись друг за друга, за огромные уши животного, за веревки, которые удерживали хауду, и вообще за все, до чего только могли дотянуться.