Путешественники

Понимая, что это вызовет недовольство людей, и учитывая плохо скрываемую враждебность испанских капитанов, Магеллан предусмотрительно поставил свой «Тринидад» на якоре у входа в бухту, где разместились другие четыре корабля. Офицеры-испанцы, которые всё это время тихо злорадствовали над разочарованием адмирала, рассчитывая на его добровольный отказ от дальнейшего плавания и не желая оставаться здесь на зимовку, требовали от Магеллана, чтобы он повернул к мысу Доброй Надежды и шёл к Молуккам восточным путем. Магеллан категорически отказался.

В ночь на 1 апреля поднялся бунт. Мятежники освободили Картахену, захватили «Викторию», «Консепсьон» и «Сан-Антонио», арестовали Мишкиту и убили его помощника, преданного Магеллану. Как следует из «Очерков…» И.П. и В.И. Магидовичей, бунтовщики навели пушки на «Тринидад» и потребовали, чтобы Магеллан явился к ним для переговоров. Против двух кораблей адмирала были три мятежных, приготовившихся к бою. Но мятежники не доверяли своим матросам, а на одном судне даже разоружили их.

В тяжелых обстоятельствах Магеллан обнаружил спокойную решимость. Он послал верного ему альгвасила (полицейского офицера) Гонсало Гомеса Эспиносу с несколькими матросами на «Викторию» – пригласить её капитана для переговоров на адмиральский корабль. Тот отказался, тогда альгвасил вонзил ему в горло кинжал, а один матрос добил его. Шурин Магеллана, португалец Дуарту Барбоза, немедленно завладел «Викторией» и был назначен её капитаном. Теперь у мятежников было только два судна, а чтобы они не дезертировали, предусмотрительный адмирал, как сказано выше, заранее занял удобную позицию у выхода из бухты. «Сан-Антонио» пробовал было прорваться в океан, но матросы после залпа с «Тринидада» связали офицеров и сдались. То же произошло на «Консепсьоне». Магеллан круто обошелся с бунтовщиками-капитанами: он приказал отрубить голову Кесаде, четвертовать труп Мендосы, высадить на пустынный берег Картахену вместе с заговорщиком-священником, но остальных бунтовщиков пощадил.

В начале мая разбился о скалы корабль «Сант-Яго», но команде, за исключением одного матроса, удалось спастись. Магеллан перевёл Серрано капитаном на «Консепсьон». Флотилия оставалась на месте зимовки до 24 августа, а затем вышла из бухты Сан-Хулиан и перебазировалась к устью реки Санта-Крус, чтобы там уже оставаться до наступления весны. За время зимовки интернациональный экипаж имел возможность познакомиться с аборигенами. Это были индейцы с красивыми лицами и стройными фигурами, очень высокого роста. Морякам особенно бросалась в глаза их длинноногость, из-за чего они были названы патагонцами (от испанского «патагон» – длинноногий). Некоторым морякам (возможно, в первую очередь низкорослому адмиралу) патагонцы казались настоящими великанами – такими и описал их летописец экспедиции Пигафетта. С его лёгкой руки и вся их страна с тех пор именуется Патагонией.

Когда, наконец, в воздухе повеяло весной, адмирал приказал поднять якоря, и 18 октября флотилия взяла курс на юг вдоль патагонского берега. Перед выходом в море Магеллан заявил капитанам, что намерен продолжить поиск пролива, ведущего в Южное море, но в случае неудачи готов развернуть корабли на восток. При этом он указал границу поиска пролива – 75 градусов южной широты. Но удача была близка – пролив, ведущий на запад, был найден 21 октября 1520 г. за 52 градусом. Чтобы его найти, кораблям Магеллана пришлось проделать путь от 34 до 52 градусов южной широты и попутно открыть неизвестное ранее Атлантическое побережье Южной Америки на протяжении около 3,5 тысяч километров.

Вначале не было полной ясности – пролив это или просто длинный и глубокий залив. Чтобы уточнить это, адмирал, обогнув мыс Кабо-Вирхенес, выслал вперёд два корабля – «Сан-Антонио» и «Консепсьон», которыми командовали Мишкита и Серрано. В ходе разведки капитаны обоих кораблей решили, что проход найден, и доложили об этом Магеллану. Однако всё оказалось не так просто. При дальнейшем движении предполагаемый пролив разделился на несколько рукавов, и предстояло найти тот из них, который ведёт в Южное море. Однако до выхода в Южное море было еще далеко: Магеллан шел несколько дней на юг через узкие проливы, пока не увидел два канала, сворачивающих на юго-восток и на юго-запад. Он послал «Консепсьон» и «Сан-Антонио» на юго-восток, а на юго-запад – шлюпку с матросами, которые через три дня сообщили, что видели мыс и открытое море. Этот мыс адмирал назвал Желанным…