Путешественники по мирам. Начало (СИ)

Так на каникулах между третьим и четвертыми классами он сумел осилить "Петра Первого" А.Н. Толстого. В сентябре на уроке литературы Дима честно признался, что читал с большими купюрами, пропуская совершенно лишние на его взгляд куски личных взаимоотношений героев особенно семейно-бытовые. Более того все женские персонажи в книге ему тогда казались совершенно лишними, мешающими героям махать шпагами, стрелять из пушек, строить корабли. Но выученной почти наизусть сцены первой встречи Пера и Алексашки, способность описать главных персонажей, а так же настойчивое желание рассказать о штурмах Азова и Нарвы вполне хватило для того, чтобы убедить учителей, что он прочитал не только пару первых страниц, и знает роман, по крайней мере, намного лучше старшеклассников.

Правда, быстро выяснилось, что к произведениям входящим в программу по литературе мальчик относится несколько прохладнее. И если все учебники по истории или географии до 10 класса включительно им были прочитаны и не раз еще в 5 классе, то по некоторым предметам все было намного скромнее. Например, оценка 5/2 за сочинения была вполне обычным явлением, хотя теорию по русскому языку он знал на твердую четверку. Писать он не любил категорически, полагаясь на свою память. Отвращение к черновикам, стремление решить задачи побыстрее, и вследствие этого исправления в тетради, привели к тому, что итоговой оценкой по алгебре, оказалась четверка. Это, несмотря на три выигранные районные олимпиады по математике. А вот у некоторых из тех, кому он подсказывал и на контрольных, и на госэкзамене, итоговая оценка оказалась выше. Но самое поразительное, было то, что у ребят, с которыми он обычно соревновался на скорость решения примеров и задач, постоянных спутников при поездке на разные олимпиады оценка оказалась такой же, как у него. Хотя геометрия и алгебра после восьмого класса у Димы шли действительно хуже.

Потом был провал на вступительных экзаменах на исторический факультет госуниверситета. Пришлось поступать по остаточному принципу. В один из непрестижных вузов его балов хватило. На факультете ребят оказалась маловато, что, кстати, было одной из причин, по которым вопрос поступления был решен положительно. А по прошествии четырех лет, как раз через неделю после получения диплома, его призвали в армию. Когда он еще в мае, пройдя комиссию в военкомате на годность к службе, рассказал об этом в перерыве между парами, одна из девушек-одногруппниц радостно заявила: "Здорово, Байкал увидишь. А мы туда на экскурсию никак не соберемся". Тогда он на это не обратил внимания. Страна большая, а воинских частей по ней разбросано... Он готовился к суровым условиям службы, так сказать к тяготам и лишениям службы и больше тревожило, каковы они окажутся на самом деле, собственная готовность к ним, ну и род войск, в который предстояло попасть. И прекрасно понимал, что особенно в начале службы будет не до пейзажей. Особенно в окрестностях воинской части. Однако те случайно брошенные почти наивные слова оказались пророчеством. Прошло где-то два месяца, и в начале июля он действительно любовался Байкалом, причем даже дважды. Сначала когда поезд, в одном из вагонов, которого расположилась команда из тридцати с лишним призывников, мчался в город Читу, а потом когда через неделю они ехали обратно из Читы в Иркутск и дальше. Действительно служить он попал в Забайкалье.

То, где он служил, называлось громко - авиация ПВО, отдельный батальон аэродромно-технического обслуживания, рота ОиРХБЗ. Из этих нескольких букв самым главным оказалась "О", означающая ОХРАНЫ. Несмотря на то, что в роту вместе с ним пришли еще пять новобранцев с высшим образованием, еще во время прохождения КМБ Дима стал внештатным ротным писарем. Заодно, благодаря полученным в институте навыкам работы с проектором, в свободное от караулов и нарядов время, крутил еще и кино в клубе. Правда, наряды достались только в первый месяц. Со 2 сентября пошли караулы. Поэтому оформлять различные боевые листки, заполнять журналы и составлять расписание боевых занятий уже приходилось и в карауле.